Книга Боярышня Воеводина, страница 91 – Елена Милютина

— А почему не вы, боярыня, вы же мне как мать!

— Потому что княжна Муромская, жена друга государева, природного Рюриковича, больший вес имеет, чем провинциальная боярыня. Ясно?

Агафья, похоже не поняла, но возражать не посмела.

— Михаил, разыщи жену, надо ей сказать, чем у нас дело закончилось. А тебе, Агафья надо свадебный наряд подобрать. Пойдем, и приданое твое отложим. Я вам, Николай, покои своего покойного свекра отведу, они в сторонке, никто не помешает. Старик был большой любитель тишины. Так что собери девок, отопри, ключ у тебя, пусть вымоют и проветрят хорошенько. Завтра посмотрим и мебель подберем. Ступай.

Николай хотел что-то сказать, но Аглая строго на него посмотрела:

— Потерпишь до свадьбы. Негоже жениху с невестой до свадьбы время вместе проводить. С Анной мы это правило нарушили, так там обстоятельства особые были. А тут весь обычай соблюдем. Так что, Николай, можешь мальчишник устроить. Товарищи твои радоваться будут. Только не шибко шумите, все-таки траур у нас!

После обеда Михаил проводил Аглаю в собор, который возвышался над усадьбой, стоя на макушке крутой горы, с которой открывался вид на седой Волхов. Договорились. Настоятель не усмотрел в скорой свадьбе никакого нарушения. Времена неспокойные, так что лучше соединить пару, мало ли, что завтра произойдет! Двое дружинников молодых, Петр и Василий слезно просились в дружину к Николаю.

— Дядька Николай, возьми к себе, ты нам как родной. Васька вон вообще сирота неприкаянная. Я байстрюк. Хоть и кровей хороших. У дяди, Федора Шереметьева, как бельмо на глазу. Да и дружина у него большая, что бы там выслужиться, надо выше головы прыгать. А с тобой мы быстро в десятники выбьемся!

Николай спросил совета у Михаила. Тот подумал, и разрешил. С условием, что если Шереметьев их обратно потребует, то они вернутся. Парни слово дали. Все дни прошли в сборах и подготовке к свадьбе. Аглая пригласила кузнеца и каретника, отремонтировать старый возок. Только непонятно было, на колеса его ставить, или на полозья. Выпавший снег то таял, то снова подмораживало. Решили все-таки поставить на колеса, а полозья взять с собой, и в случае снегопада поменять. Устройство возка это позволяло. Старый каретник заставил дружинников несколько раз повторить все действия, пока не убедился, что они выучили урок. Кроме возка брали еще и подводу для припаса, багажа и прочих нужных вещей. Ееможно было просто бросить, или продать и купить крестьянские розвальни. Разведали дорогу, расспросили знающих людей. Посоветовали им не ездить через Новгород, там было неспокойно. Шалили шведы, пытаясь оторвать важный город от России. Так что решили ехать опять по берегу Волхова, на Кириши, и Будогощь, но потом свернуть не на Тихвин, а на Неболчи, оттуда на Любытино, потом на Боровичи, Вышний Волочек, Торжок, до Твери. А там уже до Москвы рукой подать, и тракт наезженный. Аглая заставила Михаила набрать вещей из запасов ее зятя, многие совсем новые. Сапоги заказала аж три пары, помня, каким бродягой приехал княжич в Ладогу. Все было готово, только одно тревожило Михаила — пришлось оставить Орлика. Лечивший его кузнец категорически возражал против долгой дороги, даже без нагрузки.

— Загубишь коня, княжич. До весны не стоит его трогать. Подмораживает, земля твердая, разобьет копыто. А в покое, с легкими прогулками, и лечением, к весне и забудет о несчастье! Пожалей коня, княжич.