Книга Анастасия, боярыня Воеводина, страница 31 – Елена Милютина

Так, в раздумьях миновал Сагайдачный и Каширу, и Зарайск, и Луховицы, и Калугу не тронул. У Оки чуть в окружение не попал, но Волконский не Пожарский, не выдержал, сбежал в Коломну. Путь на Москву был открыт. Поредело его войско, увлеклись грабежами окрестных сел и городков. Так что под Москвой Сагайдачный оказался с остатками своей орды, но и то была большая помощь Владиславу, который тоже привел только остатки грозной армии в 18000 человек, разбежавшейся после Можайского сражения из-за неуплаты оговоренного жалования.

Москву взять не удалось. Разграбили и пожгли Замоскворечье и Земляной город. Стены Белого устояли. Михаил оставил легко раненого Николая в Михайлове, воеводой, а сам с небольшим отрядом прошелся по тылам армии Сагайдачного, уничтожая мелкие шайки, грабящие городки и деревни. Под Калугой удалось даже склонить полковника Ждана Коншина присягнуть Михаилу и пойти на службу Московскому царю. К тому времени у Владислава совсем кончились деньги и он согласился на мирные переговоры. Переговоры шли в Деулине, и начались зимой.

Михаил вернулся в Москву в начале грудня (ноября), когда уже начались морозы и землю покрыл снежок. Чувствовал себя совсем разбитым. Так он не уставал даже во время своей миссии в Европе. И, что самое страшное, понял, что снова начал потеть ночью и покашливать. Неужели болячка старая вернулась! Отец, пораженный видом сына, похудевшего, бледного, с кругами под глазами, приказал со двора его не выпускать, захочет Шереметьев переговорить, сам приедет. Выговаривал долго, что себя тоже нужно беречь, у него двое сыновей, их еще вырастить надо! Но больше всего на него накинулись Аглая и Анна. Самоубийцей обозвали. Три болячки в легких обнаружила Анна. К детям не пустила, велела ждать, пока не вылечит. Князь гонцов отправил в знакомую станицу под Уфу, что бы приняли снова Михаила на лечение. Шереметьев приезжал, доклад выслушал, действия одобрил, но посетовал, что увлекся слишком Михаил. Надо было из Михайлова сразу домой ехать, пока Москва еще в осаде не была. Михаил твердо сказал, что оставлять на разграбление и поругание беззащитные деревни и городки был не намерен. Шереметьев закинул удочку об участии в переговорах с поляками, тем более, там был его «друг» Лев Сапега, может смог бы Михаил на него повлиять, как на Делагарди. Но князь Константин его чуть в шею не вытолкал, Михаил отца остановил. Спокойно объяснил, что ситуация совершенно разная. Делагарди был не коренной швед, ему надо было закрепиться при короле, и нельзя было ни в чем испортить себе репутацию. Вот на этом он и смог сыграть. Сапега же коренной литовец, и как бы не богаче Сигизмунда. Так что его шантажировать нечем. А раскрытие личины «виконта Мори» может только ухудшить положение Филарета. Шереметьев понял. Пожелал побыстрее поправляться, пообещал вскорости Николаю смену прислать, нового воеводу в Михайлов.

А еще Михаила навестила Марфа. Покачала головой, увидев, как выглядел друг ее сына, попеняла, что не бережет себя. На своего Михаила посетовала, что так и не женился, все питает какие-то надежды на возвращение самозванки. Что делать? Михаил посоветовал одно — так как впереди будет долгожданное возвращение Филарета, то доложить ему всю правду, вперед Михаила. Филарет большое влияние на сына имеет, он поймет опасность свадьбы не пойми с кем. Он на сына повлияет. А самозванство девицы Хлоповой и ее связь с поляками он сам подтвердит, да и Аглая тоже. Марфа поблагодарила, с крестником пообщалась и уехала. А вслед за ней приехал Михаил.