Книга Анастасия, боярыня Воеводина, страница 33 – Елена Милютина

Под Вязьмой встретил его радостно боярин Федор Шереметьев. Плохо шел обмен пленных с поляками. Польские представители тормозили процесс, как могли. Требовали каких-то бумаг, писем и прочую ерунду. Больше всего старался литвин Госневский. Вообще, поляки, как мало организованная структура переговоры вели с трудом. Только договорились с одним представителем, как начинал возражать другой. Сказывалась «самостийность» каждого магната. До Шереметьева дошли слухи о том, что литовцы вообще хотят сорвать обмен, и увезти Филарета обратно.

— Миша, что делать, ума не приложу! Змей подколодный Госневский козни строит.

— Можешь сделать так, что бы на следующей встрече он прямо против меня стоял. Сразу говорю, всех не вытяну, но Филарета постараюсь! А за остальных они так цепляться не будут! Только мне отвар нужен будет для поднятия сил, поэтому пошли кого-нибудь ко мне домой, попроси бабушку Аглаю, что бы дала. У нее постоянно запас есть. Я не взял, не хотел Анну возвращением раньше времени тревожить, даже не сказался ей, что я дома побывал!

К утру отвар доставили, Аглая, зная зятя, сразу две фляжки прислала. Двинулись навстречу полякам. Михаил шел рядом с Шереметьевым место ему уступил князь Мезецкой, предвкушавший очередной фокус со стороны чародея. Михаил даже специально укоротил бороду, что бы облегчить узнавание. Как переговорщики сблизились, Госневский просто впился глазами в так напоминающее ему «шотландца» лицо. Даже неучтиво толкнул локтем идущего рядом Сапегу. Тот тоже уставился на Михаила. Переговаривать со скользкими поляками Михаил не планировал. Он просто взял взгляд обоих под свой контроль, проникая в сознание. С двумя это было трудно, но он сумел. Надавил еще, и получилось! Он взял обоих под полный контроль. И стал внушать.

— «Надоело сидеть в этой дыре. Там верхушка договориться не может, а мы здесь кисни. Отдать им их Филарета, за остальных они так цепляться не будут. Да и пана полковника Струся, бывшего коменданта Кремля освободим! А то так до осени просидим! Там, в Европе заварушка, пытаются подлых реформаторов вывести! Могли бы участвовать, а не здесь, на задворках, неведомо чего добиваться!»

Госневский сам не понял, как сказал Шереметьеву:

— Князь, обговорим как менять будем!

Сапега одобрительно покивал. Воодушевленный Госневский продолжил.

— Я так полагаю, что как задумали, так и поступим. Два моста стоят, по левому мы Филарета подвезем, а по вы правому пана Струся!

— Да, мы так и планировали вначале, — ответил слегка обалдевший Шереметьев, — мы согласны. Когда?

— А вот прямо сейчас. Везите пана полковника! Он повернулся, махнул рукой свите:

— Привезите русских, В возке!

Поляки бросились исполнять приказ. Михаил, почувствовал, что его сила слабеет, Госневский завертел головой, словно просыпаясь. Миша достал первую фляжку и отхлебнул. Двоих держать трудно, он отпустил Сапегу, кинув на него немоту, и впился в Госневского. Сапега попытался что-то сказать, дернул партнера за рукав, но тут же раскашлялся.

— Продуло? Сейчас обменяем и пойдем, горилки выпьем, полечишься.

К мосту подъехали два возка — с польской и русской стороны. На левый мост ступил поддерживаемый Симеоном Филарет, на правый — полковник Струсь. Оба перешли мелкую речку, и оказались среди своих. Остальных пленников подвезли на простых телегах. Они тоже перешли, каждый на свою сторону. Филарета окружили. Миша вздохнул и полез за очередной порцией зелья. Достать не успел. Перед глазами поплыли радужные круги. Ментальный контроль все же отнял много сил. Мезецкой подхватил его под руку.