Книга Понять, простить, полюбить, страница 27 – Елена Милютина

В темноте кареты глаза Арриана странно светились. Мейлин вдруг почувствовала какую-то тревогу. В парадном костюме черного бархата, очень деликатно расшитом золотой нитью, в положенных ему королевских орденах поверх белоснежной рубашки, с отделанным кружевом галстуком и манжетами, он смотрелся истинным сыном короля. Невозможно было вообразить, что только день назад она останавливала ему кровотечение из артерии, и перевязывала страшные раны на запястьях. Интересно, перевязал ли кто-нибудь его сегодня, или он опять сам? Она решила нарушить приличия и тихо коснулась его запястья.

— Что, — спросил он тихо.

— Хотела спросить, перевязку сегодня делали?

— Нет, Лина, ты неподражаема! — хохотнул Арриан, — ты едешь в карете на премьеру оперного спектакля, у тебя первый выход в свет, тебе положено сейчас дрожать, как овечий хвост, а тебя интересует, сделали ли мне перевязку!

— Ну и что? Что волнует, о том и спрашиваю!

— Успокойся, сделали. Лично пригласил замкового лекаря, передал все твои медикаменты, он был очень доволен и лечением и их подбором! Так что можешь гордиться, раны заживают.

— Хорошо, так что же меня все-таки ожидает?

— Смотреть оперу, там либретто очень знаковое, потом прочтешь, Перед спектаклем смотреть в зал, слегка надменно, снисходительно отвечать на приветствия, Если отец попросит тебя представить, то будешь представлена королю. В обморок не падай. Если отец все-таки решится на задуманный им спектакль, хотя я его предостерегал от этого, то не обращай ни на кого внимания. Ты моя спутница, а значит, окружающие предупреждены о последствиях. Вук и Морис будут в помещении ложи, так что от совсем нахальных посетителей тебя защитят, если меня не будет на месте. Вроде все. Выше голову, приехали. И последнее, если будут намеки на наши отношения, смело говори, что Его Высочество своим принципам изменять не собирается, ясно? Приехали, сейчас будут более-менее ясны намерения отца!

Карета миновала затор перед въездом в театр. На ругательства кучеров, вынужденных уступать дорогу карете с королевским гербом, гвардейцы не сочли нужным отвечать. Подъехали к самому парадному подъезду, чуть ли не вовнутрь. Встречал сам директор театра, низко кланяясь. На вопрос, в какую ложу направляется бывший наследник, принц молча вытащил из кармана билеты в ложу «Б», и вопрос был исчерпан. Капельдинер, отвечающий за королевские ложи, А, Б, и В, проводил их еще в пустой холл, предназначенный только для зрителей, имеющих билеты именно туда, принял плащи, подошедшая особа женского пола тихо спросила у Лины, не хотела бы она «попудрить носик», до начала еще минут 40, а потом целый акт — около часа. Лина подумала и согласилась. Служительница позвала Киру, уже расположившуюся в аванложе, та прибежала с чемоданчиком, и они отправились в роскошную уборную «для дам». Когда вернулись, в холле народу прибыло. Приехал король с братом Арриана, Арлинном, правда, в этот раз представляться ему не пришлось, так как он поспешил встретить какого-то важного гостя, и ушел еще до появления Мейлины. Но тут ее представили брату, тому самому, которого петух клюнул в зад, вспомнив его рассказ, она встретила его улыбкой. Но потом она стала неуместной, так как в зал вошел высокий, темноволосый мужик лет под 60, с хищным, напоминающим ястребиный, профилем, одетый в черное, с большой орденской цепью на плечах. Он шагнул к Арриану, и обнял его.