Книга Полукровка для звездных покорителей, страница 93 – Любовь Сливинская

Их тепло, их сила текут ко мне, смывая последние остатки страха.

И я понимаю, что мое «да» уже давно прозвучало.

Где-то в глубине сердца.

Теперь его осталось лишь произнести вслух.

— И… — мой голос дрожит от волнения и предвкушения. — Когда же это произойдет? Я имею в виду — обряд…

Алькиор обжигает меня взглядом:

— О, Настя, совсем скоро. Мы отправимся прямо сейчас…

— Сейчас?

Все происходит так быстро. Я даже не могу до конца поверить…

— Неужели не нужна… подготовка?

Понятия не имею, что это за обряд и от этого волнуюсь еще больше.

Алькиор таинственно улыбается и качает головой:

— Никакой подготовки. Просто доверься нам…

Мужчины обступают меня, и я чувствую себя нежным цветком, укрытым от всех злых ветров…

— Обряд пройдет быстро, ведь мы… мы не хотим больше ждать…

Сердце колотится так, будто хочет выпрыгнуть из груди.

Огромный голубой зал наполнен мерным гулом сотен протари.

Моя ладонь лежит в руке Алькиора.

Он — мой хранитель в этом волнующем новом мире.

Я почти ничего не слышу.

Лишь обрывки обещаний, что произносят мои мужчины.

Они говорят о верности, о защите, о единстве плоти и духа перед лицом вечности.

Их слова — не просто обещания.

Они звучат как заклинания, отзываясь глубоко внутри меня той самой странной вибрацией, что связывает нас.

Алькиор произносит что-то о силе, что будет оберегать наш союз.

Вайлен — о чести, что мы будем нести вместе.

Дайонас — о тайнах, что нам предстоит открыть.

Я даже не вслушиваюсь в слова — они просто сливаются для меня в какую-то удивительную музыку.

Музыку, которая объясняет мне все…

И вот все взгляды устремляются на меня.

В горле пересыхает.

Язык будто ватный.

Я чувствую, как краснею до корней волос под этим пристальным, ожидающим вниманием.

— Повтори за мной, — тихий, ободряющий шепот Алькиора касается моего уха.

Я открываю рот, и слова, которым меня не учили, сами срываются с губ.

Чистые, ясные, словно я всегда их знала.

— Я… принимаю вашу силу, вашу честь и ваши тайны. Как свои. Отныне и навсегда.

В зале на мгновение воцаряется абсолютная тишина.

А потом старейшины, словно один человек, с грохотом, сотрясающим стены, топают ногами.

Это не аплодисменты.

Это — признание.

И благословение.

И в этот миг я понимаю: все страхи и сомнения испаряются, смытые этой могучей волной принятия.

Остается лишь щемяще-сладкое, пьянящее предвкушение.

Оно разливается по венам горячим золотом, заставляя сердце петь.

Обряд окончен.

Они оборачиваются ко мне, и в их глазах я вижу гордость и ту самую «связь», теперь скрепленную перед лицом всего их народа.

Их руки протягиваются ко мне, и я, уже не сомневаясь, делаю шаг навстречу.

Навстречу нашему общему «навсегда»…

Воздух в покоях густой и сладкий.

Меня оставляют ненадолго одну, и я застываю посреди комнаты, трепеща в ожидании.

Не доносится ни звука.

Тишина.

Светильники отбрасывают танцующие тени на стены, скрывая нас от всего мира.

Я дрожу как лист на ветру.

Сердце колотится где-то в горле.

Закрываю глаза и отдаюсь чувству предвкушения, которое нарастает, переполняя меня.

Вдруг понимаю — я больше не одна.

Он подходит ко мне сзади.

Кладет ладони на плечи, и я вздрагиваю.

— Алькиор, — даже не оборачиваясь, узнаю его.

Он не спеша обводит мое лицо кончиками пальцев, и по коже бегут мурашки.

— Не бойся, — его голос низкий, бархатный, обволакивает меня.