Книга Сказка о лягушке и золотом мече, страница 21 – Елена Ловина

Один дракон падает на колено и втыкает клинок в землю. Он больше не может сражаться, но руку вверх не поднимает – нет сил. Второй стоит рядом, но не добивает. Дышит тяжело, его шатает из стороны в сторону.

Всем видно, что нужно лишь оттолкнуть поверженного, но не сдавшегося противника, и тот рухнет. Приставить меч к горлу, и победа будет в руках. Но он ждет и не добивает, не добивается. А потом смотрит прямо мне в глаза и вонзает меч рядом с оружием противника.

Шшшш…я с шумом втянула воздух, пошатнувшись от волнения, и этого оказалось достаточно – дракон упал, а над ним взлетела алая сфера.

Дракон упал, а над ним взлетела алая сфера.

А мне в глаза все еще смотрели, прожигая, требуя, затягивая в омут. Даже через половину поля я ощущала жар в его взгляде.

– Уф, как жарко стало, – хихикнула рядом Трис, ехидно глядя на меня, – даже Загир не так жарко смотрит на нашу Дери. Твой дракон оправдывает свое прозвище, Эль.

Это молниеносно вернуло в реальность. Я вздрогнула и перевела взгляд на сестер. Нет сил даже ехидничать, потому что отголоски того жара, что накатил на меня так внезапно, до сих пор нервной дрожью пробегают по телу. Честное слово, такое ощущение, словно меня прилюдно поцеловали, причем не по-родственному, не по-детски – горячо и страстно. Да что ж такое?

Я фыркнула, выражая этим презрение к домыслам и ехидству сестер, и успела увидеть, как Фаер вынул из земли меч и поднял его вверх, обозначая свою победу, а потом опустился на колено и принялся помогать подняться другу, который выбыл из турнира, борясь до конца.

Теперь первыми аплодировали простые люди, кричали поздравления, выкрикивали слова ободрения, требовали лекарей для последних участников турнира. А потом просто хлынули на поле помогать нести или вести раненых, прикоснуться к победителям, поздороваться со знакомыми и незнакомыми.

Все радовались и переживали. Все, кроме одного.

Гилберт стоял между нашей трибуной и местом для судей одинокой белесой палкой, которую мотает ветром туда-сюда. И его взгляд, тяжелый, темный, напряженный перебегал от одного победителя к другому, словно запоминая каждого по-новому, словно помечая, присваивая номер. Ничего хорошего этот взгляд не сулил…, но его никто не замечал – на Гилберта не смотрел никто, про него просто забыли.

А потом на лице кузена расцвела обычная гадливая улыбка, с которой он постоянно приносил дурные вести, и мир снова встал на место, и мне стало казаться, что ничего я не видела такого…пугающего.

После турнира, очутившись в замке за закрытыми от посторонних взглядов дверьми, отец только шикнул кузену грозно и заперся с ним кабинете. Двери дрожали, стекла дребезжали и позвякивали испуганно вместе с фарфором, спешно собранным для предстоящего ужина.

По причине дурного настроения у короля ужин перенесли, вернее, гости замка благоразумно решили утолить голод в городе, и нам с сестрами пришлось поглощать пищу в скромном обществе родителей, Гилберта и старичка, который знал Свод древних законов наизусть.

Но были и положительные моменты – Гилберт молчал, граф Кларен, так звали старичка, не вспомнил ни одного закона, обязывающего вести легкую непринужденную беседу, а оба советника короля не докучали нам с сестрами описанием положительных сторон оставшихся после первого тура кандидатов. Мы все с тоской поглядывали в окна на отдаленные всполохи огненных брызг, что выпускали драконы на радость горожанам. В городе, похоже, было весело.