Книга Ведьма ищет фамильяра (Срочно!), страница 11 – Елена Ловина

Надеюсь, Ехидна будет милостива к нам, и завтра все пройдет легко и гладко.

Если же нет… В любом из миров Тар-Данарии мы с мамой будем любить тебя до конца своих дней.

Арина

— Как ты говоришь, называла ее? — Ямира вытирала глаза платком и продолжала смеяться заливисто и звонко. — Гриммочка Перровна? Вот так вот, да?

Я только кивала и подтверждала.

Вот уже вторую неделю этот разговор повторяется ежедневно, и каждый раз Ямира заходится смехом, словно девчушка-хохотушка, а не серьезная ведьма в летах.

— И что, она за это тебе ничего не сделала?

Сегодня старушка пошла дальше и все же смогла выдавить из себя хоть слово, а не захлебываться смехом до обеда.

— А чего ей со мной делать — я ее каждый день так называла. Это ж ее имя.

— Ну да, ну да, — хохотала старушка, передавая мне очередной горшок с сухими травами, а я ставила их на полку напротив входа и поворачивала надписью к стене. Все горшки были разных цветов и выстраивались по цветам радуги. Все, чтобы привлечь внимание человека, пришедшего в лавку ведьмы за помощью, будь то юная девушка или убеленный сединами старец.

— Ну и потом, — я все же пожаловалась на преподавательницу, — это ж она на меня проклятье наслала.

Старушка отошла к двери и придирчиво осмотрела нашу работу, поцокала языком и велела мне переставить несколько горшков местами, а следом пришлось перевесить несколько венков из полевых цветов, что висели ниже, потому что «по цвету не сочетаются». И только потом женщина соизволила ответить на мою жалобу.

— И поделом вам! Я б каждого ученика в Академии проклятьем тяги к учебе награждала, причем бессрочным, потому как у вас на уме не учеба, а как от учебы отлынить.

Упоминание проклятья «тяги к учебе» заставили меня содрогнуться — до сих пор на библиотеки смотреть не могу без страха — все вспоминаю те дни, когда сама под проклятьем была.

— Вот, например, ты, Арина, уже вторую неделю живешь в Ля-Гуше, знаешь, что твоей магии взбалмошной поможет, а делать ничего не делаешь.

Как ни крути, а разговор всегда приходит именно к этому моменту. И почему у меня такой несдержанный язык? Я в тот же день прибежала к Ямире и показала письмо, а та… Нет, она не велела мне тут же идти на поляну, место положения которой я уже забыла. Не отговаривала от похода, но и не настаивала. Говорила, что с этой мыслью сжиться нужно и побольше узнать. А чтобы узнать, нужен доступ в библиотеку, причем не ученический, а с широкими возможностями, а для этого нужно все же сдать тот злополучный экзамен, что мне так и не дался в этом году — защиту от чудовищ ведьминых кругов, практику.

— А вот как вы себе представляете мое возвращение в Академию в этом году? — парирую я, спрыгивая с табурета, который после освобождения поковылял к печке, а я направляла к столу. — Мне Гриммочка Перровна до сих пор тех гулей простить не может, а я заявлюсь пересдавать экзамен, да еще с вереницей кавалеров за спиной. Меня тут же развернут от ворот Академии назад, раз я проклятье снять не смогла.

— Хм, что-то ты часто упоминаешь гулей, а толком так и не объяснила, на что там Гриммуардина взъелась. Что ты с гулями сделала-то в итоге?

— Обезвредила, как и положено, — не очень уверено ответила я и, стараясь скрыть смущение, взялась за веник. Моя любимая метла тут же взревновала и принялась крутиться передо мной, рассыпая тот мусор, что мне удавалось собрать.