Онлайн книга «Последняя»
|
Вир Адеран помог каждой из нас подогнать мольберт под рост и пожелал: – Да пребудет с вами вдохновение! Отошел в сторону и уселся на траву. Сперва я неуверенно смотрела на чуть желтоватый чистый холст. Затем рука робко потянулась к большой яркой палитре красок, взяла кисть и зависла, будто раздумывая, какой цвет нанести первым. В голове мелькали детали будущей картины, только душа отсеивала мысли одну за другой в поиске той самой, что отразит скрытое на донышке, самое-самое… Дальше все мое внимание сосредоточилось на картине, которую творила моя рука под управлением души. С последним штрихом у меня вырвался глубокий выдох радостного облегчения и странного освобождения, словно мучивший груз с души сняла. Устало опустив руку, отошла на два шага и взглянула на холст. И обомлела, насколько картина получилось живой и реалистичной: голубое небо с пушистыми белыми облаками, пронизанными золотыми лучами; к небесам тянутся большие и сильные, раскрытые мужские ладони, им вторят еще одни, маленькие, мягкие, заботливые – женские. Обе пары рук с характерными, знакомыми до боли отметинами ощущаются и выглядят так, словно дарят мне крылья свободы и счастья, обещают, что не дадут упасть и разбиться, всегда поддержат и защитят. – У вас замечательная семья, даки Эйкана, – задумчивый голос вира Адерана заставил меня вздрогнуть. – Такая незыблемая уверенность в родительской любви и поддержке дорогого стоит! И много хорошего говорит о них. Он невероятно точно и чутко уловил чувства, которые вырвались из глубины моей души. Что ранее я даже не осознавала, но, как выяснилось, подсознательно ощущала: отец – всегда безусловная защита, мама безусловная любовь. Для них мы с братьями и сестрой одинаково равны и любимы, неважно – полноценные или нет. Просто раньше эта истина скрывалась за пеленой детских обид. – Да, самые лучшие на свете! – согласилась я, признаваясь и самой себе. Легонько сжав мое плечо в поддержке, вир Адеран улыбнулся и направился к следующему мольберту, а я, отвернувшись, украдкой вытерла слезы со щек. Синеволосая альва почему-то в смятении наблюдала за драконом света у своей картины. На его лице не отражались эмоции, да и взгляд оставался нечитаемым. Я тоже подошла к ним – и словно нырнула в рассвет над таинственным лесным озером в утренних лучах светила… В центре водоема вода расходилась золотистыми кругами от игривых пурпурных рыбешек. У берега на мелководье плескались хвойные иголки, в воде отражалась толстая корявая ветка старого дерева, растущего у самой кромки. На ней сидел, о чем-то задумавшись, молодой мужчина в серой рубахе, темных, вероятно, кожаных штанах и босой – альв с синими волосами, заплетенными в сложную косу. За спиной мощный лук и колчан со стрелами. Мужчина с отчаянием и болью стискивал в руке красную ленту, вышитую рунами, словно хотел бросить ее в воду, но не в силах расстаться с этой дорогой его сердцу вещицей. Еще бы, ведь у альв принято дарить своим истинным на помолвку вот такие связующие красные ленты. Вир Адеран, осмотрев картину, посверлил побледневшую Цирай внимательным, показалось, даже немного грустным, сочувствующим взглядом, а потом предложил: – Даки Цирай, если захочешь, сегодня же отправишься домой. Мы оба понимаем, что тебе здесь делать нечего. Слишком светлая и ранимая для избранницы изначального, к тому же успела встретить истинного и болеешь душой за его судьбу. |