Книга По праву крови, страница 62 – Ксения Родионова

— Наконец-то интересный вопрос.

Наклонился ближе. Мой голос теперь дрогнул:

— Вам мало камней?

— Камни? Ты даже не представляешь, насколько мы переросли эти игрушки.

Неожиданная хватка на моих волосах заставила меня вздрогнуть, возглас недоумения вырвался из груди.

— Где документы?

Я зашипела от внезапного резкого рывка.

— Вы не сможете извлечь документы, без моего согласия, так что советую быть нежнее.

Он отступил, снял вторую перчатку и снова ласково проворковал:

— Нежнее? Ты права. Я и правда был слишком груб.

Он аккуратно прижал обнажённую ладонь к моему виску.

— Давай попробуем по-другому. Я просто возьму то, что нужно, прямо из твоей упрямой головки.

Сознание Кирона лавиной обрушилось на моё. Я знала, что он ищет воспоминания, и не противилась, показывая, как прятала документы в клочке параллельной реальности. Вот только открыть его не так просто: нужно добровольное начертание сигила-ключа — отличный трюк, которые когда-то показала мне мама.

— Успешно?

Его рука отскочила, как ошпаренная, а лицо исказила смесью восторга и ярости.

— Чертова добровольность! — удар кулака пришёлся на уже пострадавшую ранее столешницу. — Ты специально это сделала, да?

— А ты как думаешь?

В голове осталась зудящая затуманенность. Кирон потирал ладонь, самообладание вернулось к нему, как по щелчку.

— Ну что ж… Значит, будем убеждать тебя захотеть помочь. Ты умнее, чем я думал. Но это лишь продлит игру. И поверь, в конце ты всё равно начертишь этот сигил. Добровольно.

— Думаешь?

— Знаю.

Следующие дни я будто плыла в тумане, через смрадные болота. Сценарий повторялся с незначительными изменениями, тем не менее, в наших беседах Кирон не решался пойти дальше пустых угроз или несерьезной демонстрации силы. Влезал мне в голову, искал, за какие струны можно дёрнуть, но пока не находил нужной тональности. К третьему допросу у меня сложилось впечатление, что либо по указке свыше, либо по своим собственным соображениям он намерен был сохранить мою физическую целостность. После пятого — наступило затишье, а вместе с ним и первые серьезные попытки надавить на меня по-настоящему. Утром не было уже привычной каши, её не было ни в обед, ни вечером на ужин, впрочем, сам ужин был — стакан воды. Злость на несправедливость поначалу давала мне запал держать оборону. В режиме экономии сил я лежала на койке и пыталась отвлечься мыслями о том, как можно было бы унизить Кирона, будь у меня возможность. Второй день без еды я практически весь проспала. На третий день они добавили лишение сна: в камере постоянно стоял шум исходящий от хитрых маленьких подленьких кругов по углам. Одни из них шептались и хихикали без перерыва, другие — издавали низкий гул, третьи — свист. Никакой тишины. А ночью к тому же камера была ярко освещена мощными кругами света.

Голод, жажда и усталость шаг за шагом толкали меня к слому. Я ждала Кирона со дня на день с его едкой ухмылочкой и новыми не особо изобретательными подходами к беседе.

Звук открывающейся двери прорезал гул, уже ставший привычным фоном, я даже не была уверена, где именно он стоял: снаружи или в моей голове. Долгие тягучие секунды осознания, прежде чем я вскочила на ослабшие ноги, мгновение темноты перед взором от такого манёвра, и я почти упала в руки… Кайдена.

— Как?