Книга Рапунцель: принцесса без башни, страница 2 – Надежда Мамаева

Круча была чуть ниже замковой башни. И с нее открывался отличный вид на осеннее море: багрянец, янтарь и охра крон, пронзительная синь неба… Таким пейзажем любоваться и любоваться. При условии, что уверенно стоишь обеими ногами на земле. А вот если оказалось, что твоя жизнь висит на волоске, вернее, на веренице сосисок, как-то не до красот природы.

Одна моя рука держала злополучную копченость, когда я оказалась в подвешенном положении. Вторая же осталась свободной. Так что я выхватила из-за пояса кинжал и тут же воткнула его в расщелину известняка.

Сосиска в правой ладони дернулась. Сверху раздался рык.

Вскинула голову и увидела над собой рысь, которая так и не выпустила из зубов моей котомки и, мало того, даже сейчас тянула ту на себя. Я же и не думала отпускать свою провизию. Сейчас эта копченость была для меня вопросом жизни и смерти.

Мы с кисой посмотрели в глаза друг другу… Пушистая скалилась, топорщила усы, рычала и всем своим видом намекала, что, может, кто-то и заслуживает, чтоб ему подали лапу помощи, вот мне бы она протянула разве что еловую! Если бы могла… Но для этого пришлось бы отпустить честно украденное, а этого мохнатая явно не хотела. Так что вынужденно помогала и тащила одну субтильную девицу наверх.

Мои нервы трещали по швам, от перенапряжения явно трещали и мышцы рысюли, но порвалась первой шкурка! Сосисок.

Так что в моей ладони осталось несколько сарделек, а в сердце – испуг. Я ухнула вниз на добрую дюжину дюймов и не упала лишь благодаря тому, что вторая рука вцепилась в кинжал. Тот вошел по самую рукоять в известняк.

– Мр-р-р, – раздалось сверху осуждающее.

Лесная киса посмотрела на меня с выражением: «Ну и подавись ими, сквалыга несчастная!» А после гордо развернулась, мазнула своим коротким, с черным кончиком, точно обмакнула его в чернильницу, хвостом и гордо удалилась.

А я, осенний пейзаж и сосиски остались. Последние, правда, пришлось отпустить: вторая рука мне нужна была свободной, чтобы хвататься за выступы, а потом и за корень сосны, который оголился, видимо, из-за небольшого обвала почвы.

Так что спустя какое-то время я все же выбралась наверх. Правда, кинжал так и остался воткнутым в ту трещину: то ли под моим весом лезвие погнулось и не захотело выходить обратно, то ли просто клинок плотно засел…

Какое-то время я лежала на краю обрыва, пытаясь отдышаться, глядя на небо, синь которого начали затягивать брюхатые дождем тучи. По поздней осени – так обычное явление… Скоро, похоже, и вовсе ливанет. Вот только я же заночевала в еще зеленом лесу, а сейчас вокруг – сквозистый ажур багрянца, золота и меди… Как такое возможно?

Мозг тут же нашел объяснение: в лощине кроны дольше не опадают, а на взгорье осень всегда приходит раньше… Но не настолько же? Впрочем, были вопросы и посерьезнее. Например, как я, принцесса Тридивийская, наследница Арвы, Навилора и Триноли, докатилась до жизни такой: биться с рысью за сосиски!

Хотя могло быть и хуже. Как у сестер, например. Ибо верно говорят, муж-бард – горе в семье, король-транжира – горе стране. А наш батюшка был знатным мотом и хранил все свои сбережения не в деньгах, а в… детях! А что, удобная система расчета с должниками: владыке какой-нибудь граф ссудил денег, король за это устраивал помолвку подданного с очередной своей дочерью, тем приближая вассала к трону…