Книга Отравительница, страница 97 – И. В. Офелия

– И что случилось дальше? – его глаза были полны любопытства, хотя и смотрели на меня с напряжением.

– Двое мальчиков заболели. Один протянул ноги, – я сглотнула.

– Ты убила его, – это был не вопрос.

– Да. Но я не хотела этого. Это был один из немногих несчастных случаев в моей жизни, – мой голос стал тихим, словно моё подсознание просило меня замолчать.

– Что заставило тебя снова пойти на это?

– Люди нуждались в моей помощи. Сначала это были друзья, потом друзья друзей, и в итоге ко мне начали обращаться незнакомые люди.

– Ты когда-нибудь делала это для себя, а не для других?

– Я не решалась помогать самой себе, пока не стало слишком поздно, и я совершила ошибку. Ошибку, которую мне уже не исправить, и которая будет висеть надо мной всю жизнь как дамоклов меч.

– Это разъедает тебя изнутри? – спросил он, и в его тоне не было даже намёка на юмор.

– Каждый день, как муравьи, роющие туннели, – только иногда я думаю, когда же они наконец прогрызут насквозь мою нервную систему, и я перестану чувствовать эту ужасную пустоту… – я обхватила руками свои колени.

Он вздохнул и обнял меня за плечи, притянув к себе и ласково положив свою голову на мою.

– На свете есть люди гораздо хуже тебя. Например, я сам. Может, это послужит тебе утешением.

– Нет, но в любом случае спасибо тебе, – прошептала я.

– А Фиби знает об этом?

– Я никогда не рассказывала ей. Она думает, что это была небесная кара, – я положила голову ему на плечо.

Он не просил меня играть какую-то роль в ту ночь. Ни роль жертвы, ни роль его трофея. Он не просил меня быть сильной или умной. Он просто был со мной. Мне уже давно ни с кем не было так уютно. Как иронично, что единственный мужчина, который мог исцелить такую раненую душу, как моя, был самым худшим из всех, кого я знала.

На следующее утро я проснулась, свернувшись калачиком в уголке, накрывшись шерстяным одеялом. Рядом со мной никого не было. Единственным доказательством его ночного присутствия был тяжёлый аромат сушёного лаврового листа, пропитавший мои волосы, и ещё цветок олеандра за ухом.

– Вот ты где, мой аленький цветочек! Ты прячешься от меня? – промурлыкал Сайлас, проходя в подсобное помещение.

– Единственное, от чего я хотела бы спрятаться, – это от уборки, – пробормотала я, стоя у раковины и пытаясь отчистить некоторые из своих инструментов. Она была полна мензурок, колб, палочек для перемешивания, чашек Петри^[5]и других вещей, которые я использовала для опытов и ещё не успела помыть.

Сайлас подошёл ко мне, рассматривая инструменты и делая вид, что он чисто случайно оказался у меня на работе.

Меня не обманешь, Существо.

Он подошёл ко мне сзади и схватился руками за раковину по обе стороны от меня, заглядывая через плечо, чтобы увидеть её содержимое.

– Что это? – усмехнулся он.

– Мои инструменты.

– И что же ты с ними делала, чтобы привести их в такой плачевный вид?

– Они лежат с того времени, когда мне пришлось расчленить тело, которое ты оставил мне в подарок в моей ванной. Бедная девушка, она лежала там, словно выброшенная тряпка! – я закатила глаза, прижимаясь к нему спиной. Затем я, словно невзначай, поднесла одну из длинных пил для костей к его щеке.

Я забыла перечислить содержимое второй половины раковины, где лежали старые, использованные лезвия пил, предназначенные изначально для нужд мясника, но используемые, скорее всего, для расчленения водоплавающих и крупных охотничьих птиц. Что было сложено в первую половину раковины, я уже рассказала. Среди всякой всячины там ещё лежали антикварные инструменты, которые мой отец хранил для ампутаций: киянки, кюретажные ложки, щипцы для костей, большие ножницы и скальпели.