Книга Солнце и снег, страница 144 – Алёна Рю

– И в чем же значение этого пьедестала? – поинтересовался я. – Почему его спрятали?

– Последователи драконьего культа верили, что когда двуногие умирали, они возвращались к своим прародителям, становясь частью единого целого – источника душ, – пояснил Рован. – Это похоже на абсолютную энергию, силу, содержащую потенциал превращения материи во все что угодно. Можно сказать, что души всех двуногих существ, собираясь вместе, могли создавать форму. Впрочем, ты все равно не поймешь.

Это была правда, я действительно не понимал.

– Из этой абсолютной энергии и состояло дыхание драконов.

– Понятнее не стало, – я виновато улыбнулся.

– Никто не знает, что происходит с душами на самом деле. Есть поверье, что те из нас, кто прожил жизнь достойно, снова становятся дыханием и рождаются новым существом на планете. Другие же оседают на земле пылью или росой.

Тут в разговор вмешался еще один хаенец и сказал еще более зачарованным тоном, чем Рован:

– Драконы неустанно следят за нашим миром, пополняя его как двуногими, так и животными, и растениями, горами, реками и облаками на небесах. Достойные возрождались к новой жизни, недостойные умирали, чтобы с их помощью жили другие.

– Допустим, – вынужден был согласиться я. – Но, насколько я знаю, драконий культ и эта вера остались в прошлом.

– Пьедестал с изображением лилии, – снова заговорил хаенец, – хранит ключ к источнику душ. Так написано в книгах.

– И если живой, – продолжил Рован, – найдет этот ключ, то обретет невероятную силу и бессмертие. Но…

– Но?

– Но взамен человек должен отдать…

– Не говори ерунды, Рован! – перебил его хаенец. – Ничего подобного там не было!

– Я читал!

– Ты сам не помнишь, что читал…

– Тихо вы! – вдруг раздался суровый голос тюремщика.

Все замолчали, и я так и не узнал, о чем говорил Рован. Впрочем, хитрая судьба не оставила меня без ответа. Просто приберегла его на потом.

На следующий день всех хаенцев выпустили. Было решено отчислить их из академии и запретить въезд в Хаарглейд как бунтовщикам и заговорщикам. Рован тепло со мной попрощался, просил передавать матери и Прису приветы и просьбу не волноваться. Уходя, он вдруг обернулся и сказал странное:

– Береги ее, Ланс.

Но кого «ее» я, конечно, не понял. Оставшись в камере один, я начал шуметь и требовать встречи с начальником тюрьмы. В ответ мне только грозили дубинами. Я был эльфом, и одного этого уже хватало, чтобы держать меня под замком.

Примерно через неделю ко мне наведался посетитель. Это был Арго.

– Привет, – сказал он, улыбнувшись. – Как ты?

– Не ожидал тебя увидеть, – я оскалился. – Ты надолго или просто мимо шел?

– Надолго, к сожалению, некогда, – он медленно стягивал кожаные перчатки. – У меня к тебе дело, Ланс.

– Слушаю.

– Тебе не кажется, что в нашей встрече есть нечто судьбоносное? – уже без всякой иронии спросил он. Я не ответил. – А вот мне кажется, – продолжил он. – Ты, наверное, слышал от своих хаенских друзей об Огненной лилии?

– Что-то, допустим, слышал.

– Мое предложение: я вытаскиваю тебя отсюда, а ты помогаешь мне в ритуале.

– В чем, в чем? – не понял я.

– Я хочу найти ключ к источнику душ.

– Сумасшедший!

– Я серьезно. Ты помогаешь – ты свободен. Ну что?

Я долго смотрел ему в глаза, внутри ворочалось недоброе предчувствие, но я все равно согласился.