Книга Солнце и снег, страница 168 – Алёна Рю

Я посмотрел принцу в глаза. Казалось, это действительно был самый важный для него вопрос. Но вынужден был его разочаровать.

– Не знаю, – сказал я правду.

Арго впился в меня взглядом, и я почувствовал, как много в нем было ненависти. Мы стояли так несколько минут, играя в детскую игру: кто кого.

Принц сдался первым. Отвернувшись, он приосанился, в голосе зазвучал монарший металл.

– Ты должен ответить за свои преступления, – огласил он приговор и, все же дрогнув, добавил: – И за Прис.

Тогда я понял, что терять уже точно нечего.

– А можно вопрос?

Арго небрежно махнул, словно разрешал войти слуге.

– Зачем для того ритуала понадобился я? Ты ведь и сам мог достать цветок.

– Когда Хранители напали на жрецов, те спрятали бутон в пьедестал и прокляли его. Всякий, кто попытался бы снять печать и извлечь артефакт, лишился бы души.

– Пьедестал забрал мою душу?! – воскликнул я, потеряв самообладание.

– Ты ведь чувствуешь пустоту в груди, не так ли? – проницательно заметил Арго. – К счастью для тебя, похоже, ты успел сохранить какую-то часть. Иначе был бы уже мертв.

– Ты мерзавец!

– Стража! – крикнул он и скомандовал появившимся воинам: – Приготовьте заключенного к казни завтра утром.

– Повесишь меня? – усмехнулся я, когда меня брали под руки.

– Сожгу. Как поганую чумную собаку, – и он отвернулся, словно сам мой вид был ему невыносим.

Меня отвели обратно в камеру. Я не сопротивлялся, желая сберечь драгоценные минуты, чтобы все обдумать и осознать. Прис была женщиной. Все это время. И тогда в детстве, и теперь. Вот почему в школе ее не интересовали девочки, вот почему я ни разу не видел друга голым хотя бы по пояс. Как же я был слеп, сокрушался я.

Тем временем за мной снова пришли и проводили уже в другую камеру, для подготовки к казни. Здесь была кровать не хуже, чем в гостинице, у изголовья лежала чистая одежда, а слева за ширмой находился закуток, где можно было помыться. С меня сняли кандалы и с самым гостеприимным видом поинтересовались, что я хочу на завтрак. Некоторые традиции остаются неизменными, и вся эта трогательная забота о том, кого завтра не будет их же усилиями, показалась смешной. Я широко улыбнулся и попросил жареную индюшку с мочеными яблоками. Стражник моего веселого настроения не понял, но пожелание аккуратно записал на листе бумаги.

Оставшись один, я сел на кровать и снова задумался. Но и на этот раз в покое меня не оставили.

– Эльф, – позвал из-за двери тюремщик, гремя замком. – К тебе подружка. Говорит, Тиарой зовут. Впустить?

Я так и подскочил. В первое мгновение захотелось крикнуть, что видеть ее не хочу. Но я удержался. А Тиара ли это? Я хорошо ее знал. Приняв решение, она не сдает назад.

– Впускай, – попросил я.

– Но ты же понимаешь, – объяснял стражник девушке, – за твое здоровье мы ручаться не можем.

Видимо, она кивнула, потому что ответа я не услышал. Дверь наконец-то открылась, и я увидел свою гостью. И в тот момент был безумно благодарен той самой традиции, что дает смертнику право на вкусный завтрак и последнее свидание.

– Здравствуй, Ланс, – сказала Прис и улыбнулась.

Она была в длинном темно-зеленом сарафане, так идущем к ее изумительным глазам. С нашей последней встречи ее темные волосы чуть отросли и почти закрывали уши. Не знай я, что это она, ни за что не признал бы в ней генерала.