Онлайн книга «Досье леди N»
|
Взгляд его метнулся к двери. – Гадес! Пламя спиртовки зашипело и, словно взбесившись, обуяло зеркало. Из синего оно сделалось черным. Лицо Дерека исказилось, тело задергалось в судорогах. Он попытался ухватиться за мое плечо, но пальцы лишь чиркнули по коже, оставив длинную алую борозду. Неведомая сила засосала Дерека в объятое пламенем, пошедшее трещинами зеркало. Буквально через мгновение оно с диким ревом взорвалось, осыпав меня дождем осколков. – Жива? – раздался позади меня взволнованный и до боли знакомый голос Леонтия. И надо же было в этот самый важный момент вину снова подействовать, унести меня в пучину темноты и безвременья! Глава 22 Голова раскалывалась. Ее сжимало тисками, словно Гадес вознамерился проверить мой череп на прочность. В воздухе витал странный запах: немного трав, немного уксуса, смолы и ладана. Я уже умерла или мое телесное существование до сих пор продолжалось? Помнится, Дерек собирался вырвать мне сердце… Леонтий! Резко подскочив, распахнула глаза, запоздало сообразив, что прикована к алтарю. Но меня ничего не держало, кандалы не врезались в суставы, да и помещение не напоминало подвал на мызе «Бабочка». Моргнув, решила, что все-таки брежу. Или наслаждаюсь воспоминаниями о прежней жизни – как иначе я могла оказаться в своей комнате в замке Страй? Камин жарко растоплен, я с ног до головы укутана в мягкое одеяло, сверху, для большего тепла наброшен плед. Окно приподнято, сквозь небольшую щель до меня долетал соленый запах моря, студеный влажный воздух, протяжные крики чаек. Тяжело откинулась на подушки. Пальцы сжали пуховую перину. Если я мертва, то как-то очень приятно мертва. Духам полагается быть бестелесными, а я все чувствую: тепло, сквозняк, мягкость одеяла, зуд в теле. Последний от рун, которые воском выжгла Орсуна. Аккуратно, опасаясь худшего, приподняла край одеяла. Плотный бинт стянул мою грудь. Точно такие же корсетом спеленали живот и талию. Так вот откуда запах – от повязок! Не хватало капельки эфирного масла – и аромат Триединой готов. Отчего-то во всех ее часовнях пахло одинаково, будто священнослужители сговорились. – Итак, я жива, – констатировала очевидное. Глупо убеждать себя в смерти, когда столько признаков против. – Это плюс. По-прежнему голая – это минус. При всей широте нравов хотелось бы перестать потворствовать развлечению драконьих извращенцев. – Я на вас не смотрел. Вздрогнула, только сейчас осознала, что не одна. Щеки стремительно налились жаром. Бездна, я сказала это вслух! В кресле сидел Эдвин. На коленях покоилась книга, но, бьюсь об заклад, он к ней не притронулся. С того времени, как мы не виделись, от силы несколько дней, Эдвин заметно осунулся, постарел. Глаза потухли, не лучились больше кристальной голубизной. На подбородке синела щетина. Рукав клетчатого пиджака украшала траурная повязка – черный пышный бант. – Как вы? – Спасибо, неплохо. Эдвин отложил книгу и подошел ко мне, рассеянно коснулся пальцами лба. – Жар уже спал, это хорошо. Я ждал, пока вы очнетесь. Молчала, не зная, что ответить. Взгляд то и дело возвращался к черному атласу на его рукаве. Я имела полное право спросить, но не причиню ли этим боль? Эдвин не виноват в случившемся, даже чуточку жалко его стало. Бедняга, лишился отца, матери, мачехи – всех, кто его любил, а оставшиеся родственники оказались стервятниками, жаждавшими мести, власти и денег. |