Книга Досье леди N, страница 147 – Ольга Романовская

– А еще ведьма! – окатила меня презрением Орсуна. – Правильно тебя никуда не приняли. Назвать драконий огонь и свечи из кладбищенского воска обычными!.. Я не один год потратила на то, чтобы вырастить нужные травы на могилах предков, приманить туда пчел.

Полынь, наверное, тоже с кладбища, Гадес, когда откопался, нарвал. Брр, и имя у него какое, точь-в-точь как у прародителя демонов! Надеюсь, они не родственники, я бы не удивилась: оба знатные садисты. Хотя чего еще ждать от приближенного Дерека, он не держал при своем дворе милашек.

– Хотела еще что-то спросить? – с издевкой поинтересовался Гадес. – Не стесняйся, пока есть время, можем поговорить.

– Спасибо, но я воздержусь.

Сомневаюсь, будто хочу услышать ответы. Я и на Гадеса лишний раз смотреть не желала.

– Жаль! Я люблю беседовать с посаженными на кол, скрашивать последние минуты повешенных. Все они тут. – Он постучал по массивному перстню на большом пальце левой руки. – Их стоны, крики, силы и желания.

Клянусь, Орсуна облизнулась! Редко какая женщина смотрела на мужчину с таким желанием, как она на перстень.

Гадес приглушенно рассмеялся: заметил, но комментировать не стал.

Будто в комнате не хватало огня, Орсуна зажгла от камина тонкую витую свечу. Пахло от нее омерзительно, словно драконица слепила ее из помоев и нечистот.

– Лучше заткнуть ей рот, чтобы не мешала, – предложила она.

Гадес кивнул, и Роберт проворно затолкал мне в рот платок.

Потом пришла боль. Много боли. Я не могла пошевелиться, бессвязно мыча, бессильно наблюдала за тем, как Орсуна выжигала горячим воском руны на моем теле, а Гадес читал заговор на непонятном языке. Монотонно, с обилием шипящих – явно открывал Врата.

Наконец мучения закончились, Орсуна убрала свечу. Гадес придирчиво осмотрел ее работу, после проверил мою ауру, отчего дико разболелась голова.

– Отлично, сосуд подготовлен, чист физически и энергетически, полностью нейтрален.

Свечи потушили, меня опустили на пол.

Встав на колени, Орсуна счистила с моей кожи остатки воска, с издевательской заботой погладила по голове.

– Недолго осталось, скоро уже. Тебе понравится в Сумеречном мире.

Сомневаюсь! Я там была и что-то не испытала восторга.

Выжженные руны багровели на фоне почти синюшной кожи: пентаграмма, мужской и женский символы, напоминавший рыбку рисунок в самом низу живота и что-то вроде вил напротив сердца.

Откуда ни возьмись в руках драконицы возник серебряный кубок.

– Пей!

Приподняв мою голову, она вытащила кляп и поднесла сосуд к моим губам. Я замотала головой. И не подумаю! Предпочитаю смерть на алтаре корчам от яда.

– Пей! – Край кубка ткнулся в мои зубы. – Вино притупит боль и подарит забвение.

– Если там действительно вино, – измотанно пробормотала я.

Сколько часов длилась эта пытка? Я окончательно потеряла счет времени, все свелось к чувствам – холоду, жару, боли, страху.

– Пей! – упрямо повторила Орсуна и попыталась разомкнуть мои зубы.

Действительно, почему я упрямлюсь, помощь не придет. И я рискнула сделать глоток, потом еще один.

Вино оказалось пряным, живительным теплом растеклось по телу, притупляя боль. Я не чувствовала больше ни сквозняков, ни практически ледяного пола. Не саднили руны – не осталось ничего, только приятная пустота внутри. Разум заволокло туманом, сердце забилось спокойно, ровно.