Книга Наследие, страница 122 – Джой Моен

На полосе первой газеты была фотография смущенной Ванессы и незнакомого молодого мужчины, обнимающего ее за талию, по сравнению с двоюродной бабушкой, он выглядел уверенным в себе, с гордо поднятым подбородком и решительным взглядом. Подпись журналиста гласила: «Безапелляционную победу в конкурсе лучшего урожая одержали Ванесса Гренхолм и Колтон Дейли. Надеемся вскоре услышать об их помолвке, и тогда две главные семьи Уотертона объединятся, а их общий ребенок станет нерушимым примером важности семейных ценностей общества».

Вторая же газета несла в себе менее радостные вести. «Ужасающая утрата постигла семью Гренхолм. Все мы знали чудесную юную особу, Ванессу Остелл, и ее матушку Лайлу. Еще на прошлой неделе мы всей деревней праздновали двадцатилетие девушки, а вчера вечером были обнаружены в собственном доме их тела. Жестокая расправа над невинными девами воспринимается в Уотертоне каждым, как личная трагедия. Скорбим вместе с семьей и верим, что убийца будет наказан, а пропавший без вести брат Лайлы вернется домой невредимым».

Мелоди посмотрела на дату газеты и вновь автоматически посчитала дату рождения Ванессы. Двоюродная бабушка тоже умерла в двадцать лет. Это никак не могло быть совпадением, но если тот, кто убил Ванессу и Софию — один и тот же человек, то, сколько ему должно быть сейчас лет? И к чему такая долгая расправа? Мог ли, в самом деле, Колтон быть причастным к смертям девушки и ее матери? Разве брат Лайлы пропал? Но ведь мама даже не обмолвилась об этом. Если убийца настиг и его, то почему тела так и не нашли? Или может он сбежал, испугавшись за свою жизнь? Ворох вопросов закрутился в голове, словно поднятая подолом платья пыль с пола. Из размышлений Мелоди выдернул вновь подавший голос Доминик:

— К сожалению, это все, что я нашел. Еще бы знать, куда подевался тот альбо-ом, — протянул последнее слово старик, отставив пустую чашку на поднос. — Август, ты не помнишь? Последний раз мы вместе его смотрели, когда ты заходил пару недель назад.

Обратился Доминик к внуку, водружая на нос очки.

— Дедушка, меня зовут Аарон, и мы не виделись уже несколько лет. Кто такой Август?

Старик с силой сжал переносицу, как будто его внезапно одолела головная боль. Но в свете последних событий произнесенное дедом заставило молодого полицейского испытать нешуточное волнение.

— Дедушка, Доминик! Кто приходил сюда две недели назад? Кто такой Август?! — крикнул Аарон, отводя руки старика от лица, вынуждая его взглянуть на внука. Мелоди подсела ближе и положила свою руку поверх сгиба локтя парня, чтобы успокоить.

— Прекрати, Аарон, ты сделаешь лишь хуже!

Доминик моргнул и казалось, совсем забыл, что говорил всего секунду назад. Он непонимающе уставился на внука, поправив очки на носу, его лицо, мгновение назад исказившееся от боли, приобрело обычное, слегка опечаленное, выражение.

— Аарон! Ты все-таки приехал, как давно мы не виделись! Расскажи, как твои дела?

Мелоди поняла, что спрашивать о чем-либо не имело смысла, старик болен и вряд ли сможет рассказать, кем был брат Лайлы, не говоря уже о том, что спутал приходящего недавно гостя с кем-то из прошлого, а может и вовсе затерялся в уголках собственной памяти, путая время и место. Молодой сержант оторопело смотрел на расплывшегося в добродушной улыбке деда, не в силах вымолвить ни слова. Деменция Доминика, о которой он и понятия не имел, обухом ударила по голове. Теперь не имело смысла враждовать с тем, кто даже и не сможет вспомнить, с чего все началось, но Аарон помнил и как быть в данной ситуации не знал.