Книга Сердце шута, страница 104 – Кэтрин Болфинч

Я такая слабая! Такая плаксивая! Такая… ужасная!

Я почти поклялась никогда не смотреть на себя в зеркало. Почему я не могла жить по-другому? Почему не могла быть другой?

Кажется, сейчас я даже не определила бы причину, по которой плакала. Просто делала это, стоя посреди комнаты и даже не находя в себе сил плюхнуться на диван.

Я не знала, как жить эту жизнь. Я не знала, кто я и чего хочу. Ничего не знала.

Дверь в коридоре хлопнула. Я вздрогнула. Появление Хорхе на пороге что-то сломало и воскресило.

Я замерла, разглядывая парня на пороге гостиной, с немного безумным, но решительным взглядом. Именно в такие моменты Хорхе казался жутким и мрачным, но вместо того, чтобы испугаться, я улыбнулась. С меня будто сняли бетонную плиту. Я шагнула вперед, пытаясь проверить – реальный ли он. Необходимость коснуться его была такой сильной, что жгла ребра.

Хорхе тоже сделал несколько шагов навстречу. И нежно, почти осторожно, убрал волосы с моего лица, обхватил щеки ладонями.

– Мое сердце не камень, Ана, и уже давно. И твое тоже не такое, я знаю это, потому что вижу, как ты относишься к сыну, потому что помню, как ты смотрела на меня. – Он произносил это все так серьезно, что не оставалось сомнений в том, что это не ложь, а абсолютная правда. Те слезы, что успели высохнуть с его приходом, сейчас вновь побежали по лицу, а Хорхе только и успевал их вытирать, вглядываясь в мои глаза. И так хотелось прикрыться, спрятаться и убежать, но я цеплялась за него, потому что больше не хотела отпускать.

– Прости, – тихо выдохнула я, когда молчание затянулось. Мои глаза опустились на пуговицы на его рубашке. – Я слабая и глупая, я была права, когда говорила Луизе, что не умею любить, не умею доверять, но я смотрю на Генри, на тебя и чувствую огромную нежность, которая захлестывает с такой силой, что у меня кружится голова от эмоций.

Хорхе наклонился, покрывая мое лицо поцелуями, словно пытался стереть слезы губами. Они прилетали везде: на щеки, лоб, нос, подбородок, а я просто стояла, опустив ладони на его грудь, и пыталась совладать с бешеным сердцебиением. Что, если это все просто сон?

Он поцеловал меня. Я едва не перестала дышать – так много оживилось эмоций. Хорхе будто вдохнул в меня жизнь, разогнал темноту и заполнил пустоту.

Если это сон, то я не хотела просыпаться.

Вечно бы ощущала его тепло. Вечно бы касалась пуговиц на рубашке, нерешительно их теребя. И вечно бы целовала его, словно это последнее, что могла сделать в жизни.

Хорхе, не разрывая поцелуя, опустил руки на мою шею, провел по плечам, скользнул на талию, вжимая меня в себя.

Мы продолжали целоваться, цепляясь друг за друга, как за спасательный круг. Если мы находились на дне, то сейчас стремительно плыли к свету, с горящими легкими и желанием сделать первый судорожный вдох.

Шея затекла, я подтолкнула Хорхе к дивану. Он послушно сел, утягивая меня за собой.

Я устроилась у него на коленях, разглядывая, как еле заметный свет с улицы отражался на его лице.

Дождь барабанил в окно, заглушая посторонние звуки и отрезая от всего остального мира.

Футболка на мне бесстыдно задралась, открывая белье, когда я оказалась сверху Хорхе. Он провел вверх по бедрам, коснулся трусиков, но вопреки ожиданиям скользнул выше. Его ладони легли на мою спину, задевая каждый шрам, а меня пробивали маленькие разряды тока, заставляющие каждый раз еле ощутимо вздрагивать.