Книга По другую сторону Алисы, страница 42 – Алена Тимофеева

Все волоски на теле поднялись. Я отбросила от себя чью-то, чью угодно, только не мою, предсмертную записку, словно паука, которому не повезло проползти по мне. У меня было ощущение, словно меня сбил поезд.

Я подняла наполненный слезами взгляд на Эйча.

– Что все это значит?! Это очередная шутка, ты смеешься надо мной?

Почерк в письме принадлежал мне. Или кому-то, кто смог его воссоздать. Слезы капнули и оставили кляксу на разорванном конверте, оставленном на столе. Кляксу? Разве он был не абсолютно белым? Я вытерла слезы и взяла в руки то, что осталось от конверта. Выписанные с таким старанием витиеватые буквы сложились в слова:

Моему дорогому другу. Моему любимому Джо.

Твоя Элис.

Я умудрилась оставить целым кусок бумаги, на котором была подпись. Все тело пробирала дрожь. Я обняла себя за плечи, а Харон упрямо хранил молчание. Сидел он абсолютно неподвижно, даже не потянулся за новой сигаретой. Нашу неловкую тишину нарушил подавший голос Александр, по всей видимости, пришедший в себя, и смена обстановки его ни капли не успокоила.

– Я что, умер?! – вновь визгливо вопросил Миллиган. Второй раз умереть весьма сложно. Несмотря на всю трагичность ситуации, я рассмеялась, вытирая при этом слезы, предательски полившиеся из глаз. Эйч тоже подхватил мой смех, правда, у него он получился более сдержанным. Но у него и истерики не наблюдалось.

– Вы все сумасшедшие. – Александр сделал попытку подняться с кровати Эйча и подойти к нам, указывая при этом на каждого из нас пальцем. – Вы просто психи. Нельзя устраивать такие… Представления. Дешевый спектакль! Вы двое, думаете, я не догадался? У меня были сомнения, но я сам недавно потерял жену, как вы вообще посмели такое проделать. Бессовестные прохвосты! – продолжал сыпать обвинениями господин Миллиган. – Я… я так устал. – Александр внезапно прекратил поток возмущений и сел обратно на кровать, спрятав лицо в ладонях. Его плечи затряслись. Я встала со стула и пошатнулась. Снова не заметила движения трамвая. Харон тем временем вытащил из пачки сигарету и с чувством затянулся. Подлец. Все мне расхлебывать. Осторожно, держась за стену трамвая, я подошла к плачущему Александру и опустилась перед ним на колени. Медленно отняла его руки от лица. На меня смотрели ярко-синие, как океан, глаза, наполненные такой невероятной скорбью, что у меня защемило сердце.

– Она была моим всем… Моим миром, домом… У нас не было детей, некому будет меня похоронить, – он печально прикрыл веки.

Я не успела сказать ему ничего утешающего, поскольку раздалась главная песня из популярного американского мюзикла «Звуки музыки». Океаны глаз, принадлежащие мужчине напротив меня, удивленно уставились на внезапно оживший телефон. Он быстро схватил его и прошептал надломленным голосом:

– Дорогая, это ты? – Каким он был бледным. Белее снега. Очевидно, ответ привел его в шок, но в приятный, так как невидимой собеседнице он ответил совершенно другим тоном:

– Дорогая, я скоро! Еду к тебе, где бы ты ни была, я найду тебя! – Лицо Александра помолодело лет эдак на десять. Свет, подкравшийся незаметно, ослепил меня, я не успела ни с кем попрощаться и задать накопившиеся у меня вопросы проводнику.

В кафетерии людей прибавилось. Как и в первый раз, передо мной предстали голубые льдинки глаз Майка. Я не испугалась. Какая молодец. Только вымученно улыбнулась ему: