Книга По другую сторону Алисы, страница 9 – Алена Тимофеева

Эйч разливал по чашкам чай.

– У меня есть бисквиты, вафли. Будешь? – учтиво предложил он.

Такой он милый, хоть и странноватый. Хотя это нормально, наверное, особенно если живешь один в лесу.

– Спасибо, Эйч, не откажусь, – я ощутила, что еда, в том числе и быстрые углеводы, моему организму не помешают.

– Угощайся, девочка, – лесничий подвинул ко мне вазочку с печеньем и вафлями. Я вновь почувствовала внезапный приступ гнева.

– Меня зовут Элис, не «девочка», – я гордо вскинула подбородок. – А вот вы так своего имени и не назвали. Эйч это сокращение от… Генри? Хотя, вы сказали, сложное и редкое. Хм, Гарольд? – Я выдохнула и сразу ощутила стыд: ну чего я цепляюсь к нему?!

Эйч рассмеялся и потер рукой волевой подбородок. Почему он все время смеется?

– Хорошо, любопытная Элис, или правильнее сказать Алиса? – Он назвал меня русским именем без всякого акцента. Вдруг до меня дошло, что все это время было не так. Мы говорили на русском. Я смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. В его темных глазах вспыхивали искорки смеха. Чему все-таки он так радуется?

– Меня зовут Харон, – кратко ответил лесничий.

Я была в замешательстве. Как проводника в мир усопших из греческой мифологии? Переправлявшего души через реку Стикс на лодке? Сегодня этот вид транспортного средства меня преследует. Но если он Харон, почему Эйч, это же вторая буква?

О чем я не преминула его уведомить.

– Но если ваше имя Харон^[1], то почему Эйч? – спросила я с недоверием мужчину.

Он лукаво на меня посмотрел и потянулся снова во внутренний карман куртки. На этот раз я не дернулась, молодец, вот она, работа над доверием к людям. Он вытащил очередную сигарету, чиркнул спичкой. Огонек от спички осветил хоть и не молодое, но весьма привлекательное лицо «проводника».

– Дорогая Алиса, а как, по-твоему, мне стоило сократить имя? Арон? СиЭйч? – кажется, лесничий смотрел на меня уже с усталостью. Даже мифического персонажа я утомила. Стоп. Не думаю же я правда, что он герой из древних мифов?! Конечно нет, догадался, что я русская, по акценту, а язык выучил, может, в России учился. Эти доводы меня успокоили.

«Сисси», пронеслось у меня в голове, принцесса Сисси. Я хмыкнула. Очень подходит высокому афроамериканцу.

– И кто же вас так назвал? Я понимаю, что родители, но почему у них столь оригинальная идея появилась? Откуда так хорошо знаете русский? И как так получилось, что вы работаете лесничим? Где вы покупаете продукты? Как стираете одежду? И откуда здесь, черт меня побери, трамвайные пути посреди леса?! – Вопросы из меня полились не хуже недавнего дождя с неба.

Харон затянулся, медленно выпустил дым из своих толстых темных губ и ответил:

– Назвала мама, увлекаясь в молодости греческой мифологией, русский выучил в университете, когда встречался с очаровательной девушкой из России в Бруклине, переехал в Лондон, не выдержал, – лесничий замялся, – расставания с возлюбленной. – Он серьезно посмотрел на меня, сигарета в пальцах чуть дрогнула. – За продуктами езжу в местный магазин, вещи отвожу в прачечную, а трамвайные пути не знаю, как здесь очутились, просто они существуют, и все. – Эйч затушил сигарету в пепельнице и бросил бычок в банку.

Я ощутила, как меня накрывает волна жгучего стыда. Ну почему я такая? Что мне сделал этот лесничий? Надо бы извиниться перед ним. Но не успела я начать поток заикающихся извинений, как Эйч опередил меня своим вопросом, застигшим врасплох: