Книга По другую сторону Алисы, страница 90 – Алена Тимофеева

– Ну же, идем, – в нетерпении позвала меня администратор. Смирившись со своей судьбой, я покорно последовала ее зову.

Вздрогнула, едва решетка захлопнулась за мной. Лифт для меня все больше становился похожим на западню. Стараясь сохранять самообладание, что, признаться, получалось у меня из рук вон плохо, я повернулась к безумному администратору.

– И куда мы? Вверх? Вниз? – Собственно, а какие еще могут быть варианты. Мира чуть склонила голову набок и с каким-то нездоровым трепетом провела костлявыми пальцами по чугунным листьям:

– Этот лифт не поднимается. – Она замолчала. Мое сердце пропустило удар. Ладони покрылись испариной.

– А как же тогда мы вернулись? В тот раз? Когда кабина рухнула? А? – Я, не давая себе отчета в собственных действиях, почти вплотную приблизилась к Мире. Радужки ее глаз почти сливались с голубоватым белком. Лишь черные точки зрачков, расширившиеся при моем приближении, напоминали, что передо мной живой человек. Или не человек.

– Скажем так, имея особый пропуск, ты можешь покинуть то место, куда мы отправляемся. Но, я думаю, подобные путешествия тебе должны быть знакомы. Разве нет? – На этот раз она смогла изобразить почти правдоподобную улыбку. Знакомы? Неужели… Лифт был чем-то вроде трамвая Эйча? А Мира тогда…

– Ты проводник! – Я не могла поверить в то, что до меня так долго доходили столь очевидные вещи. Испытала, с одной стороны, облегчение от знакомой ситуации, а с другой – чувство тревоги, ведь свои прошлые приключения признавать действительными я не хотела.

– Как там Эйч? В смысле Харон? – На мой вопрос Мира удостоила меня недоумевающим взглядом, а затем вновь одарила колким смешком.

– Кто, прости? Харон? Это отсылка к греческой мифологии? Тогда мы все Хароны. – Мира развеселилась, что было явно необычно. Я поежилась. Темнота подступала вслед нашему медленному снижению.

– Вы все? То есть вас много? Может, еще и социальная сеть есть? – Я хмыкнула. Не смешно. Дежавю.

– Проводников, как ты выразилась, действительно на свете хватает, можешь называть нас как угодно.

Дребезжащие, жалобные звуки, что издавала кабина, – не лучшее музыкальное сопровождение. Я заскучала по минорной мелодии.

– Тогда не могу не спросить, откуда вы беретесь? Не устраиваитесь же как на обычную работу. – Освещения становилось все меньше, но я смогла разглядеть, как дрогнули уголки губ Миры.

– Мы не бессмертны, как ты можешь подумать, да и взяться из ниоткуда тоже не можем. Жизнь, обретенная в виде поприща перевозчика душ, – весьма долгая, настолько, что я уже не помню ни своего лица, ни настоящего имени. Позаимствовала облик и имя девушки, умершей около сорока лет назад в этом месте, в восьмидесятых. Гостиницу перестраивали, покупали, продавали, закрывали. Не интересовалась историей отеля, в котором ты остановилась? – С Миры спали остатки былого веселья, и ее лицо помрачнело. О, вновь байки из склепа. Надо признать, после прочтения романов одного известнейшего мастера ужасов к выбору гостиниц я всегда подходила очень ответственно. Но в этот раз этим вопросом я не занималась и как-то не удосужилась осведомиться насчет истории своего места пребывания. Ну что, может, оно и правда было построено на месте древнего кладбища? Я с глупой ухмылкой выдала портье свой нелепый каламбур: