Книга В лабиринтах правосудия, страница 43 – Рия Миллер

Как только воспоминания погасли, я подошел к Алу и чуть наклонился, положив руку ему на плечо. Охотник поднял на меня взгляд, наполненный болью, которая разрушала и сносила сейчас все на своем пути, сжигала надежды, на которых был построен мир охотника.

– Она сказала, что больше не хочет жить в мире, где правит прошлое и тьма ненависти, сказала, что прощает меня, – проговорил Ал, горестно усмехнувшись. – Но она так и не дала договорить мне, что я люблю ее. – Охотник вскочил, хватая меня за рубашку. – Понимаешь, она ушла, не зная, что я любил ее!

Палату заполнил крик. Крик боли, разрывающий душу Ала на части. В глазах охотника застыли кровавые слезы, которые вот-вот оставят после себя дорожки на щеках бессмертного. Несмотря на то что я не переносил прикосновений и объятий, сейчас я готов был вступить в битву со своими демонами и галлюцинациями, чтобы обнять друга. Друга, успевшего за эти сотни адских лет стать моим братом. Я не умел поддерживать, для меня все это было чуждо, но боль потери близкого была мне знакома. Несколько сотен лет назад я лишился матери, так и не успев с ней поговорить и узнать, почему она избегала меня.

Несколько секунд пролетело, словно вечность, в которой я успел заблудиться и выбраться из лабиринта кошмаров дважды. Если бы не присутствие Надии и Кары, я бы продолжил видеть, как в лабиринте по трупам и костям моих жертв ползали черные змеи, и слышать хор голосов из прошлого. Когда в этих галлюцинациях появился Ал – его тело гнило, а из глазниц выползали змеи, я в этот же момент зацепился разумом за мятный запах Надии и выпустил из объятий Ала. Получив от него благодарный взгляд, понял, что для поддержки порой не нужны какие-то особенные слова. Иногда просто надо быть рядом.

– Я уверен, что она всегда чувствовала твою любовь, – сказал я, пытаясь утешить Ала и вселить в него хоть каплю надежды.

Надия, что все это время пыталась держать себя в руках, следующей обняла Ала, а Ангелина продолжала стоять в нескольких шагах от кровати. Старшая сестра Каролины всегда казалась мне закрытой старой книгой, открыть которую можно было только с помощью особенного ключа, но беда в том, что я так и не нашел его за эти сотни лет. Даже после вынужденной свадьбы и пары лет, проведенных вместе с ней под одной крышей, мне не удалось добраться до души бессмертной, а она не особо-то и хотела открыться. Все, о чем она просила, – сохранить тайну о настоящем отце Надии и позаботиться о ней, подарив отцовскую любовь. Подарить то, чего лишилась сама Ангелина. Иногда, глядя в глаза бессмертной, я видел в них свое отражение. Отражение той версии себя из прошлого, которая так и не получила материнской любви. Нам с Ангелиной будто вырвали по одному крылу и сказали, что если сможете лететь – летите, а если нет – оставайтесь на земле и ищите новый дом. Прошли сотни лет, а мы так и не нашли его, но зато каждый из нас подружился с тьмой и создал своих демонов, что не давали теперь нам идти дальше, потому что тянули в прошлое. В бездну. Однако сейчас здесь, в четырех стенах этой клетки, которую смерть навещала чаще, чем родственники пациентов, Ангелина как будто приоткрыла свою книгу и поделилась со мной болью.

Снаружи она выглядела собранной, но внутри… Внутри словно происходило землетрясение. Стоило на миг заглянуть в ее глаза, и чувства бессмертной передались и мне.