Книга В лабиринтах правосудия, страница 78 – Рия Миллер

– Мне не за кого больше бороться в этой жизни, – произнес Влад после короткой паузы. – Софи была моим светом. Теперь, когда он погас, я готов отдаться тьме.

Вот что делала любовь с бессмертными – она медленно отравляла и убивала их. К сожалению, не всех суждено спасти. Я не знал, существовала ли другая жизнь после смерти, но почему-то зацепился за мысль о том, что Влад с Софи были единственными, кто точно заслужил второй шанс. Их борьба друг за друга и верность впервые показали мне, что значит быть готовым умереть ради тех, кто тебе дорог. За всю бессмертную жизнь я не встречал таких, кто отказался бы идти вперед, лишившись кого-то из близких.

Едва я успел показать Владу воспоминания, как один его глаз, который был синим, захватила тьма. Наградив меня грустной улыбкой, бессмертный зажмурился, а когда снова открыл глаза, я встретился уже не с Владом, а с экиммонудом. Стены в этот момент начали превращаться в черный туман, и я встал, направившись к выходу. Когда снова оказался в лабиринте, увидел, что розы так и остались черными, трещины появились не на каменных стенах, а на двери.

Я долго стоял и смотрел на черные розы. Эти цветы словно с самого начала были прокляты. Сжав сильнее трость, я отправился дальше по лабиринту, свернув налево.

Пройдя мимо нескольких алых роз и свернув налево, я остановилась возле двери, у которой не только плелись черные розы, но и ползали пауки. Скривившись, я сразу же поняла, с кем предстоит встретиться, и сделала шаг назад, упершись спиной в каменную стену.

«Соберись, Каролина!» – мысленно повторяла я себе, словно выученную наизусть молитву.

Я сделала глубокий вдох и выдох, затем еще раз, только после этого открыла дверь – и попала в кабинет отца. В логово монстра. Оглядевшись, поняла, что, где бы он ни жил и как бы ни была роскошна его комната, у него всегда будет царить хаос. Выяснив, что отец не имел любимого места, я решила встретиться с ним во сне там, где он жил в данный момент. Пока он стоял ко мне спиной возле окна, я подошла к темному дубовому столу, на котором валялась куча бумаг и фотографий небоскребов и центра Бен-Йорка, и бегло пробежалась взглядом. Судя по всему, отец готовил какой-то план. Как вовремя я остановила время, ведь он не успел совершить свои безумства.

Прошло несколько сотен лет, а отец не изменился, лишь больше погряз во тьме, ненависти и жажде захватить мир. Мне все не давал покоя вопрос – зачем и почему король обратил его, да еще и сделал членом Совета? Уж кому угодно, но доверять ему и Белинскому нельзя было точно. От них только и жди очередного ножа в спину. Когда я встретила отца в больнице, уже почувствовала, что этот черт многое скрывает от короля. Шоу с летучими мышами лишь подтверждало, что Белинский на втором месте в списке тех, от кого исходила опасность.

– Прошли сотни лет, а ты все так же тонешь в болоте ненависти и за спиной его величества строишь планы, как испортить ему жизнь, – скучающе проговорила я, садясь в кожаное кресло.

Интересно, если бы я не заговорила, отец так и продолжил бы игнорировать мое присутствие и стоять, словно величественная статуя, возле окна с тяжелыми темными зелеными шторами? Встретившись с его хищным хитрым взглядом, я захотела не освободить отца от тьмы, а оставить его ей на десерт.