Онлайн книга «Лисы и Волки»
|
– Да тут кучу версий выпилить можно, и все подлежат рассмотрению. – Они все проработаны, даже те, что придумал я, оказались в отчете. Только вот ни одна из них не оправдалась. Улик наш Инквизитор не оставил, мотива нет… – Значит, мальчик – случайная жертва. – Да. И связей со следующими у него нет. Мужчина, на которого натолкнулась Арлекин, жил в одном с ней доме. Тридцать семь лет, холост, бездетен, среднестатистический офисный планктон. Никаких связей с первым мальчиком. – Было бы странно, если бы они имелись. – Далее – женщина из шестого района. Сорок три года, учительница в той школе, где учился мальчик. Замужем, имеет семилетнего сына. – Они проверили ее связь с первой жертвой? – Да. Они находились в одном здании, но никогда не пересекались – она преподавала у старшеклассников, в число которых он, понятное дело, не входил. – То есть тупик? – Да. Преступления совершались беспорядочно: сожженные никак не пересекались при жизни и вряд ли даже знали друг о друге, определенных интервалов между инцидентами не имеется. Будто наш Инквизитор бродит по улицам, выбирает понравившихся людей (причем не имея каких-то конкретных предпочтений) и отправляет их к праотцам, будто свершая какой-то ритуал – на всех телах обнаружены славянские руны. Жуткая картина! Он так врезал что-то острое в плоть, что даже невооруженным глазом видны вырубленные по мясу символы. На первом – руна Чернобога, на втором – Нужда, руна Вия, на третьем – Крада, руна огня. Я уткнулась лбом в прохладную поверхность стекла. Без сомнений, знаки на телах – основной ключ к запертой двери. Если бы еще знать, что они обозначают… – Они несут в себе что-то? – Все банально: хаос, тьма, жертвоприношение путем огненного очищения. Следователи считают, что поджигатель так просто констатирует факт своих злодеяний, дает понять, что именно он делает. – Утверждает, что он тьма, которая хочет установить в мире хаос, предлагая кому-то неведомому жертвы, совершая ритуал сожжения? – Ам… Возможно. Но это еще подлежит проверке. Честно говоря, у меня не было времени, чтобы хорошенько в этом покопаться. – А Арлекин? – Она занимается другим. Шатается в полицейский участок, чтобы выведать что-то новое. Ее там уже пара дам пригрела. Она прекрасная актриса, молодчинка. Думаю, ее вклад будет далеко не последним. На подъезде к школе, когда я уже вылезала наружу, обратно на холод, к сыплющемуся с серого варева небес снегу, Пак вдруг с умоляющей интонацией протянул: – Хель, без тебя нам будет сложнее. Помоги. – Я в этом не участвую, – отрезала я, хлопая дверцей и поспешно направляясь к зданию. Сугробы перемололо и размазало по асфальту шинами сотен проезжающих по дороге машин. Далеко отойти я не успела – Пак преодолел слякотное месиво, встав за моей спиной: – Вижу же, тебе любопытно. Ты уже чувствуешь азарт, дух погони. Шепчет, как змей-искуситель, тихо, проникновенно, трепетно. Я фыркнула и прибавила скорость, взлетая на ступеньки крыльца: – Ага, и в воображении венчаю себя лавровым венком, а затем пафосно вставляю меч в ножны за спиной, как Зена, королева воинов, и иду храбро сражаться со злодеями, угрожающими миру во всем мире. Меня совсем не тянет рыться в криминале, Пак. И твои аргументы вроде «когда все закончится, ты станешь героем» совершенно не убеждают – я не герой и не хочу им быть. В двадцать первом веке они чужие. |