Книга Война и потусторонний мир, страница 156 – Дарья Раскина

– И никто не знает, что случилось?

– Отец перевернул вверх дном всю Потустороннюю Россию, но не нашел и следа. Он обнаружил в очаге обрывки писем императрицы и уверился, что она причастна, но доказательств нет. – Он немного помолчал, расправляя лепестки сиреневого цветка так, чтобы он стал плоским. – Расскажите мне о вашей матери, Саша, – сказал он, доставая из-за пазухи голубую папку с золотым шнуром и пряча цветок между страниц.

– Я никогда не знал моей настоящей матери, а мачеха моя… была не слишком благосклонной.

– Но вам повезло, вы близки с братом.

– О да, мы с Петром родные души. То есть… были, пока не поругались перед самым моим ранением…

– Мне очень жаль. О чем была ваша ссора?

Александра не хотела лгать. Она поерзала на листе, устраивая саблю так, чтобы та не тыкалась в колено.

– Лучше расскажите, в чем ваша ссора с Борисом.

На ее счастье, Константин не стал настаивать. Немного помолчав, он поднял колено, уложил поверх него локоть и снова обратил взгляд к огонькам, мигающим в ивовых листьях.

– Так уж получилось, что Борис родился с болотной кровью, и отец не простил его за это. А я родился с мертвой кровью, и этого мне не простил Борис.

– Мертвая кровь, болотная… – удивилась Александра. – Разве это важно, когда вы так похожи?

– Вы видели шрамы Бориса? Еще во младенчестве отец пытался выяснить, заживут ли от воды наши раны. Мои заживали, а его – остались по сей день. Борис делал все, чтобы заслужить любовь отца, чтобы показать, что и он достоин мертвого трона, но отец не выказывал к нему никакого интереса, а когда не стало матушки, то и вовсе отослал его к гран-мама и ни разу не вспомнил. Мы никогда не были друзьями, а с тех пор он и вовсе поставил своей целью уничтожить все, что я люблю.

– Все, что вы любите? – переспросила Александра.

– Скажем так, перебитое крыло Руссо – не случайность. Борис будто чувствует – и бьет в самое больное.

– Поэтому вы оставили Руссо на станции?

Константин кивнул.

– Пришлось привязать его, чтобы не летел следом.

– Хорошо, что он в безопасности, – согласилась Александра. – И что у Бориса больше нет рычагов, чтобы давить на вас.

Взгляд Константина был мимолетным, но Александра уловила странную пристальность в его глазах. От нее в груди стало как-то волнительно и полно. Она отвернулась.

– Прочитайте мне что-нибудь из вашей папки, – попросила она, чтобы поговорить о другом.

– Нет, не сейчас. Не хочу об этом думать…

– Отчего? – удивилась Александра.

Константин снова покрутил черную жемчужину у шеи.

– Напоминает мне, что чем ближе я к Лесному царству, тем меньше мне остается дней свободы.

– Свободы?

Александра впервые вспомнила о конечной цели его путешествия. Лесное царство вдруг стало не просто местом, а новым домом для Константина, а Иверия – не просто далекой императрицей, а его невестой. Женщиной, которой он вот-вот будет принадлежать безраздельно.

– Разве вы… не хотите этой свадьбы?

Константин улегся, укладывая голову на подушку, и прикрыл глаза. На темных ресницах плясали отблески огоньков, раскрашивая их то красным, то синим.

– Спойте мне, Саша.

– Спеть?

– Тогда, в лагере соловьев, вы пели, я слышал. У вас чудесный голос. Правда, я был слишком слаб, и с дырой в голове трудно было насладиться. Так спойте еще раз, сейчас. Для меня.

Горячая волна прокатилась от шеи до самых коленей, будто Александра глотнула пунша. Ладони взмокли. Она осторожно вытерла их о бедра.