Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 106 – Адела Кэтчер

– Слышала? Шевелись! Или у тебя из-за беременности все мозги в живот ушли? – он хрюкнул, подавившись смехом, наверное, решив, что удачно пошутил.

Ван Цин увидел, как Лун Ань сжал руки в кулаки, но потом все же достал из кармана бумажник. Сотрудница суетливо меняла способ оплаты. Она не глядя протянула Ван Цину лежавшую перед ней банковскую карту, и он машинально взял ее.

Мин-Мин заливисто хохотала над мерзкими словами своего спутника.

– Ненавижу детей. Маленькие спиногрызы. Хорошо, что твой брат сбежал из дома. У меня голова болела от его писклявого голоска. Отец его не ищет?

– Го Юна? Не-а, чего его искать? Он все равно его в детдом хотел сдать после смерти тетки.

Перед глазами встала красная пелена. Го Юн? Моргнув, Ван Цин перевернул банковскую карту, которую по-прежнему держал в руке. «Го Пин». Иероглиф «Го» был таким же, как в фамилии А-Юна. Тот не умел писать, но знал, что он обозначает. Минако учила его выводить карандашом свое имя на старых распечатках уже отработанных сценариев.

Так этот Го Пин и был тем самым «старшим братом», которого до истерики испугался мальчик во время прогулки в городе? Это он бил его и издевался над ним вместе со своей девушкой?

Ван Цин поднял голову и посмотрел на болтающую между собой парочку. Краем глаза он видел, как Лун Ань рассчитывался за их и чужие покупки и убирал бумажник обратно в карман.

– Ван Цин, – позвал он.

Го Пин отвлекся от разговора со своей Мин-Мин и нахмурил густые короткие брови.

– Чего ты на меня смотришь? И верни мою карту!

Он шагнул к Ван Цину и резким движением выдернул банковскую карточку из его руки. Изнутри поднималась настоящая волна ярости, которая затапливала клеточку за клеточкой, путала мысли и сдавливала горло. Ван Цин понял, что у него трясутся пальцы, и сжал их в крепкие кулаки.

На плечо легла ладонь. Потянула назад.

– Ван Цин, идем, – произнес Лун Ань. Он стоял совсем рядом, но его голос звучал будто издалека. В ушах пульсировало.

Подруга Го Пина схватила приготовленный пакет с оплаченными покупками и покосилась на Ван Цина.

– Пин-Пин, почему он на тебя так смотрит?

– Понятия не имею, – отозвался тот и приблизился к Ван Цину вплотную. – Твой друг сам предложил нам оплатить наши покупки. Я вам обоим ничего не должен!

– Конечно, – медленно произнес Ван Цин. – С остальным уже будет разбираться полиция.

Лицо Го Пина начало покрываться красными пятнами. Он поджал губы и прищурился:

– Чего? Ты мне угрожаешь?

Ван Цин посмотрел ему в глаза, испытывая жгучее желание ударить его наотмашь так, чтобы нос набок съехал и даже лучшие пластические хирурги не смогли ничего исправить.

– Ты избивал своего младшего брата?

Го Пин скривился и толкнул его в плечо. Ван Цин остался стоять на месте.

– Тебе-то что? Дела моей семьи тебя вообще не касаются!

Девушка за кассой испуганно смотрела на них. Ван Цин видел ее только боковым зрением, но чувствовал ее встревоженный взгляд. Она то и дело оборачивалась на дверь, наверное, надеясь, что вернется охранник, но тот, скорее всего, продолжал самозабвенно разговаривать по телефону в компании сигареты.

Ярость не отступала. Ее становилось только больше. У Ван Цина перед глазами был вовсе не побагровевший от злости Го Пин, а синяки на теле А-Юна, его испуганный взгляд и заплаканное лицо. Фа Линь говорил, что уже несколько раз ему самому или дежурившим ночью сотрудникам приходилось успокаивать его, потому что мальчику снились кошмары.