Книга Нить Ариадны, страница 107 – Камила Соколова

— Ну же, милая, тебе не о чем беспокоиться, ― уговаривал меня Фил.

А я с тоской смотрела на листья плюща, которым была увита церковь. Теперь они покраснели и багровыми пятнами алели на фоне серой от времени и белой от снега крыши.

— Так уж ли не о чем, ― тихо сказала я.

Дверь распахнулась, все гости немедленно поднялись, и на меня уставилась не одна сотня глаз. На всех женщинах без исключения были надеты шляпки и перчатки, я посмотрела на свои голые замерзшие руки, они были неестественного синеватого цвета. Я медленно пошла по проходу, усыпанному лепестками роз, древняя музыка лилась из тяжелого старинного органа. Мне не нравился орган, но Джеф настоял, потому что это была традиция. Взглядом я выхватывала белые розы, которые были повсюду. Ими были украшены скамейки, стены и вход в церковь. Я поняла, что ненавижу белые розы. Я была благодарна Филу, который бережно вел меня к алтарю, но одновременно с этим я ненавидела его за то, что он делает это. Проходя мимо гостей, стоявших по обеим сторонам от меня, я слышала восхищенные и осуждающие возгласы и шепот, который, как шлейф, полз за мной по залу. Мне стало совсем тяжело дышать, закололо в правом боку. Наконец я увидела Джефа, его глаза светились от восхищения и от счастья, на губах играла торжествующая улыбка. Он был очень красив, одетый в элегантный смокинг, петлицу его пиджака украшала белая лилия. Желтые глаза Джефа внимательно следили за каждым моим шагом. Перед алтарем Фил передал мою руку жениху.

В зале одновременно застучали деревянные крышки, это гости садились на свои места. Сначала должны были быть соблюдены формальности со стороны гражданского акта ― мы подписали документы. Потом священник прочистил горло и начал свою речь с традиционного вопроса:

— Кто выдает невесту?

— Я! ― ответил Фил.

Я почти не слушала, что он говорил. Сердце бешено колотилось, удержаться на ногах было непросто. Не в силах смотреть на довольного Джефа, я скользнула взглядом в глубину зала. Среди белых пятен лиц возникло одно бледное, безжизненное, серое лицо Гектора. За то короткое время, что его не было на острове, он постарел и, честно говоря, выглядел просто ужасно. Другое лицо, наоборот, пылало ― это было лицо Джейка. Мне захотелось потрогать его, провести ладонью по его спутанным волосам. Потом взгляд снова упал на Джефа, на его веснушчатое, уверенное, торжествующее лицо. Я испытывала настоящее смятение, и было похоже, что оно ясно отразилось на моем лице. Словно в замедленной съемке, я наблюдала, как брови Джефа сошлись на переносице, а лицо стало озабоченным. Издалека послышался его голос:

— Что случилось?

— Я… я не могу, ― выдохнула я.

— Без паники. Я люблю тебя, все будет хорошо, ― зашептал мне Джеф.

В зале послышался гул, гости не понимали, в чем заминка, всем хотелось быстрее закончить с официальной частью и перейти к накрытым столам. Священник выжидающе смотрел на нас.

— Я не знаю... я не могу этого сделать. ― Мне казалось, что кровь окончательно отхлынула от моего лица и силы покинули меня.

— Можешь, можешь, ― уговаривал меня Джеф. ― Просто скажи «да».

Я снова посмотрела в зал, словно ища поддержки. Гости зашумели еще сильнее, многие забавлялись и наслаждались возможностью увидеть своими глазами скандал века. Другие возмущались и осуждающе качали головами. Только два человека, не отрываясь, смотрели на меня, ловя каждое движение губ, каждое слово. Гектор сидел недвижимый, как каменная статуя, а Джейк теребил шляпу, что держал в руках, и кусал губы. ― Господи, дай знак, ― взмолилась я. ― Как мне поступить?