Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 118 – Аля Кружинина

…Но это в фантазиях. А в жизни закончилось все очень нелепо. Итак, возвращаюсь чуть выше:

– Аля, – выдохнул он мне в ухо, – все нормально?

Я коротко кивнула. Он поцеловал меня и, опустив одну руку, попытался стянуть с меня трусики. Ему было не очень удобно:

– Алька, давай сама, а? – И он, приподнявшись на кровати, стал расстегивать брюки. – Чего ты смотришь – раздевайся.

У него, как назло, застряла молния. Он злился, нервничал – руки дрожали и не слушались. А я не могла пошевелиться. В этот момент для меня как будто закончилась игра, и я поняла, что это жизнь. И меня охватила паника. Да, я понимала, что уже очень давно сама этого хочу и в наших отношениях мы и так всегда были на грани. И что весь класс и школа давно уже думают, что мы спим друг с другом. Что все к этому шло и осталось совсем чуть-чуть… Осталось переступить черту… Но мы как будто уже переступили эту черту. И если сейчас продвинемся еще немного вперед, то это будет не просто за чертой. Это будет совсем другая жизнь. От одной мысли меня чуть не вывернуло. Я почувствовала себя совсем голой. Мне стало противно и захотелось одеться и уйти.

Молния наконец-то поддалась, и Ромка начал стягивать брюки.

– Ты почему еще не разделась? Хочешь, чтобы я снял?

Я стала сползать с кровати.

– Ромка, хватит. Не надо больше. Я не хочу. Все.

Я не могла смотреть на него – мне было ужасно стыдно и плохо.

– Ты что, Алька? – Видно было, что он ничего не понимает. – Ты что?!

Я подняла с пола колготки и попыталась надеть их. Но он вырвал их у меня и кинул в другую комнату. У него как будто кончились слова, и он все время повторял одно и тоже:

– Ты что?! Кончай! Ты что?!

– Ромка, не надо. Прости… Я просто не могу, понимаешь?

Я встала с кровати, но он толкнул меня, и я, не удержавшись, снова села.

– Нет!

– Отпусти меня!

Я резко вскочила, толкнула его, бросилась к стулу, схватила одежду и побежала в гостиную. Он выскочил следом. Я была в нижнем белье, а он почти одет – брюки успел застегнуть и только рубашка по-прежнему была расстегнута. И если раньше эта картина возбуждала меня, то теперь, почти голая, я чувствовала себя голой дурой.

– Вернись в комнату, я сказал! – К Ромке как будто вернулась речь. – Ты слышишь? Дура! Ко мне иди!

Он пытался действовать как раньше, напором, но в этот раз это не работало.

Отделенная от него столом, на котором оставался недоеденный мной кусочек торта, чашка, нож и тарелка с яблоками, я лихорадочно пыталась натянуть на себя одежду.

И тут Ромка кинулся к столу и схватил фруктовый нож.

– Я убью тебя! – сверкая глазами, прошипел он и двинулся на меня.

Я не могла поверить, что он говорит это серьезно. Я попятилась от него, обходя вокруг стола, а он все быстрее шел за мной.

– Я убью тебя, слышишь, – повторял он.

С шага мы перешли на бег. Это напоминало игру в пятнашки. Резко развернувшись мне навстречу, Ромка не заметил стул, врезался в него, уронил. Раздался грохот. Мне стало смешно. Но именно тогда я поняла, что он не шутит. Я рванула к входной двери. Но дверь, конечно же, была заперта, и открыть ее я не могла. Настоящий триллер.

Я, все еще полуголая, жалась к двери, а он приближался ко мне с ножом.

– Ромка, прекрати, не подходи ко мне!

Я старалась убедить себя, что мне не страшно. Ведь это был Ромка. Тот же самый Ромка. Ромео мой.