Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 115 – Аля Кружинина

Вот вам, пожалуйста, очередная экскурсия по моим мозгомыслям. Иногда я сама уставала от себя и своих умозаключений, пытаясь все рассудить, выстроить в логическую цепочку и ничего не упустить. И поделать с этим ничего не могла – такой уж характер. Этими новыми размышлениями и выводами с Ромкой я не поделилась. Потому что это было бы не по правилам. В нашей игре, как и у Шекспира, разговоры потом – сейчас страсть. Он бы просто расстроился, что я утяжеляю его игру, говоря о чувствах и страданиях. У него все должно было быть легко. А значит, и у меня, раз мы играем в одно. И я решила принять его правила, подыгрывать ему, а не тушить все своими холодными печальными размышлениями и слезами.

Время летело вскачь, как бывает всегда, когда очень хочется, чтобы оно совсем остановилось. Учеба, подготовка к экзаменам, репетиции в театре и растущая от всего этого круговорота усталость. И снова время стало ощутимым, как когда-то в детстве. Снова стали проявляться времена года, месяца, даты, а это явный признак, что время летит и этими датами, как крючочками, маленькими якорями, мы пытаемся прицепиться к нему и удержаться в его течении. Но оно все равно убегало, выпускной все более отчетливо маячил в районе горизонта, и на эксперименты и игры с Ромкой оставалось все меньше и меньше времени.

Уже заканчивался февраль. Прошел Ромкин день рождения, и теперь он был немного старше, чем я. Ему было уже семнадцать, а мне шестнадцать. И мне нравилось, что он старше меня. Нравилось думать об этом.

Как-то в понедельник 29 февраля – февраль в том году был длинный – нам сообщили, что учительница русского и литературы заболела и заменить ее некем. Поэтому мы, как взрослые, можем сами заняться чем-нибудь – например, эти два часа поделать домашнее задание или немного погулять и подышать свежим воздухом, что тоже важно. Все очень обрадовались и сразу разлетелись кто-куда из класса – видимо, дышать морозным февральским воздухом. Делать домашку в классе осталось всего несколько неопределившихся мерзляков, которые, скорее всего, пока просто не придумали, куда хотят лететь.

Ромка с ребятами о чем-то договаривался возле кабинета. Наверное, строили какие-то планы. И я подумала, а не сходить ли мне попить кофе в кафе рядом со школой. У гардероба я поискала глазами Лену, чтобы позвать ее с собой, и тут неожиданно появился Ромка. Он был уже в куртке.

– Ты что будешь делать?

– Кофе хотела попить.

– Отлично! Пойдем ко мне. У меня как раз торт остался со дня рождения.

– Ну пойдем. Может Ленку позвать?

– Ленку? Можно. Хотя… Не, Ленку не надо.

В этом не было ничего странного. Ведь, наверное, мы пойдем не одни, а с ребятами. А Ленка и правда их не очень любит и будет сидеть у Ромки с кислой миной и всех раздражать.

Ромкины друзья курили рядом со школой, и, когда мы поравнялись с ними, Ромка махнул им рукой – и мы пошли. Вдвоем. Ни Ленки, ни ребят. Интересно. Можно было спросить, но по сложившейся у нас с ним традиции я не стала. Зачем? Начинается какая-то из наших игр. А в такие минуты мы с Ромкой мало говорили – чаще всего происходящее было понятно без слов.

Мы молча вошли в темный подъезд, пешком поднялись на третий этаж, он открыл ключом тяжелую резную дверь. Обувь и верхнюю одежду мы сняли в прихожей. Потом я прошла в гостиную и села за стол. А Ромка пропал на несколько минут на кухне. Передо мной на столе стояла тарелка с яблоками и лежал ножик, видимо, для фруктов. Мы дома тоже любили есть яблоки с ножом, отрезая маленькими кусочками. А Тимурка потом доедал вкусные обструганные сердцевинки.