Онлайн книга «Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе»
|
– Привет! – сказал мой спаситель. А может, не сказал ничего. Факт его «привета» был не так важен, как все остальное. Передо мной стоял Мишка. Он очень сильно вырос за лето, и ему пришлось наклониться ко мне, чтобы услышать, что я говорю, – в тамбуре было очень шумно, стук колес заглушал голоса. Я хотела ответить ему, но, кажется, молчала. От неожиданности я так разволновалась, что на мгновение забыла, что надо дышать, и почувствовала, как сердце перебралось из груди в горло и там остановилось. Так близко было его лицо… Его улыбка – одними глазами. И уголками губ. Уголками… Губы припухлые… Нижняя чуть больше, с ямочкой посередине – я раньше не замечала. Губы были чуть приоткрыты. Я чувствовала его дыхание на моем лице. Наверное, я слишком откровенно задержала взгляд на его губах. Мне показалось, что он смутился и покраснел. Возможно, просто в поезде было очень душно, но на его скулах расплылись розовые пятна. Не могу вспомнить, о чем мы говорили и сколько времени так простояли. Когда сильно волнуюсь, я иногда не могу разделить фантазию и явь, что было на самом деле, а что я додумала в процессе или уже потом дорисовала в воображении. Поэтому в некоторые особые мгновения я могу просто выпадать из реальности и потом не понимаю, как оказалась в том или ином месте, и не могу вспомнить, что именно говорила и думала. Это происходит какое-то мгновение, секунды, поэтому не пугает меня. Думаю, это и называется «терять голову». Мы стояли близко-близко, и этого было достаточно. Наши слова были непонимаемы нами, а значит, просто не важны в тот момент. Мы просто перебирали их, шуршали словами, как некоторые нарочито шуршат страницами газет и журналов, желая спрятать за этим свое настроение, свои чувства и мысли. И было что прятать! Внутри меня распирало: «Какой ты стал! Наконец-то мы встретились! Я так рада тебя видеть! Где же ты пропадал? Ты не чувствовал, что ты мне нужен? Что мне нужен ТЫ…» Как было бы странно произнести это сейчас вслух, но как бы хотелось прошептать, прокричать ему это! Прямо выплеснуть на него все сейчас. Дух захватило от одной этой мысли! Я не могла вслух – страшно, да и не принято так сразу, тем более девочке. Я просто стояла рядом и смотрела. Немыслимо, как он мог так измениться за лето! Он был в черной футболке с длинным рукавом и V-образным вырезом и легком расстегнутом дутом лимонном жилете. Футболка плотно облегала его тело – широкие плечи, крепкие сильные руки, грудь. Его бедра обтягивали черные вельветовые джинсы. Ему было всего тринадцать с половиной. Он был простым семиклассником, но выглядел как греческий бог Аполлон. Только не Бельведерский, а Аполлон Праксителя – он более тонок, гибок и, кажется, моложе. Именно тогда, в тамбуре битком набитого вагона, случилось что-то пока совсем новое для меня. Наверное, то, чего я и ждала весь шестой класс. И теперь я не могла прийти в себя. Не хотела приходить в себя. Возвращаться в себя не хотела. Самые разные чувства накатывали на меня волнами, бились внутри, тесня друг друга, и меня окатывало новой волной с головы до кончиков пальцев ног – только от того, что Мишка впервые стоял так близко и своими карими глазами смотрел на меня. Мне хотелось дернуть стоп-кран и сбежать от него, пока не поздно, пока голова совсем не потерялась. Но уже в следующий миг я молилась, чтобы поезд тряхнуло со всей силы так, чтобы он не смог удержаться на ногах и приник бы ко мне всем телом. От подобных мыслей было тяжело дышать, но я не могла их остановить. Хотелось, чтобы эта поездка длилась вечность. Наверно, именно с этой самой поездки время для меня перестало существовать. Перестало быть просто осенью, зимой, весной, летом – ушли четкие границы, и не было никакой разницы, что́ сейчас за окном. Все смешалось и образовало Большое Настоящее Время. Все теперь подчинялось чувствам. И время тоже – оно проигрывало чувствам, сдавалось и уступало им место. Там, где царят чувства, никто не упоминает о времени, никто и никуда не спешит. Потому что некуда. Все, что нужно там, уже с собой – внутри. |