Книга Впечатление обманчиво, страница 50 – Татьяна Губейдулина, Ольга Мо, Аля Кружинина, и др.

Четверг.

Я разворачиваюсь и бросаюсь в ближайший переулок. Город окутывает меня темнотой, улицы скользят мимо, как кадры из фильма. Я плутаю между серыми стенами, между облупленными домами и глухими пустыми окнами. Вечер растекается спасительной тьмой. Меня не найдут. Я знаю, куда идти. Ноги сами ведут меня туда. Кинотеатр.

Но что-то не так. Двери закрыты. На них табличка.

Закрыто.

Невозможно. Безнадёжно. Я хватаюсь за холодные ручки, дёргаю. Заперто. Бью кулаком. Глухой звук умирает в воздухе.

– Ну что ты расшумелся, – голос билетерши режет слух. – Владелец продал кинотеатр. Фильмов не будет.

Я медленно поворачиваюсь. Она выглядит так же, как всегда: мертвый улей на голове, жирная фиолетовая помада, слепая улыбка.

У меня нет слов. Как описать пустоту, которая разрастается внутри, заполняет грудь, расползается по рёбрам, стекает по животу, наполняет каждую клетку?

Позади – крики. Полицейские. Они нашли меня. Я вздрагиваю, шарахаюсь в сторону, но билетерша даже не удивляется.

– Что же ты натворил, мальчик? Пойдем за мной.

Она достаёт ключи. Дверь открывается, ведущая в нутро кинотеатра, в его сердце. Мы проходим внутрь.

– Мне нужно увидеть тот фильм. Понимаете? Это… Это то, ради чего я живу.

Билетерша тяжело вздыхает, её странная причёска слегка колышется, будто в ней всё ещё живут осы.

– Эх, мальчик… Разве тебе мама не говорила, что опасно водиться с такими тварями?

Я останавливаюсь.

– Вы знали мою маму?

Она поворачивается, её фиолетовые губы кривятся в тени усмешки.

– Да, мальчик… Эх, с твоими силами… Она тебе все передала.

Мы идём дальше по коридору. Стены здесь совсем не отражают свет.

– Всё повторяется по кругу, – произносит билетерша устало. – Всё уже было. И всё будет снова. Впечатление обманчиво, да. Но ты не первый, кого она зацепила. И не последний.

Я пытаюсь уловить смысл.

– Кто она?

– Она лишь наблюдает, смотрит сквозь объектив.

Воздух сгущается.

– Но что мне делать? Как исправить?

– Сначала пойми, кем ты был до сна. А потом – кем стал в нём.

Она останавливается, поворачивается ко мне. Глаза пустые, но в глубине что-то проскальзывает.

– Думаешь, справишься?

Тени на стенах дрожат, дышат, ждут. Она пристально смотрит мне в глаза. Я киваю.

– Ну раз ты так уверен…

***

Мы входим в проекторную комнату. Сердце кинотеатра. Пахнет пылью, плесенью и чем-то металлическим. В центре стоит монструозная машина, что вращает прошлое снова и снова. Билетерша перебирает коробки, её шершавые, сухие пальцы касаются плёнок. И вот она находит нужную.

– Этот фильм особенный, мальчик.

Она вставляет её в проигрыватель. Машина вздрагивает. Шестерёнки скрипят. Плёнка разматывается, тянется, прокручивается – и вот на экране рождается свет.

Я смотрю через маленькое окно. Она. Девушка. Ангел, состоящий из любви и света. Она смотрит в сторону, настороженно, печально, потом переводит взгляд на меня, и её глаза улыбаются.

– Сон не может длиться вечно, – произносит она. – Когда-то ты должен проснуться.

Я подаюсь ближе.

– Но если проснусь… что будет дальше?

Она медлит.

– Тебе придётся выбраться, – наконец говорит она. – Или ты останешься здесь.

– Здесь?

– В плену.

– Но это мой сон.

Она смотрит долго, внимательно, с сожалением.

– Я жду тебя.

Изображение дрожит. Экран мутнеет. Мир трескается, разрушается. Реальность разрывается. Рвется ткань сна. Тьма вползает в пространство, в меня, заполняя глотку, лёгкие.