Книга Впечатление обманчиво, страница 47 – Татьяна Губейдулина, Ольга Мо, Аля Кружинина, и др.

Пожилая билетерша сидит за стеклянной перегородкой. Лампы подсвечивают её иссохшее лицо, её сложную причёску, которая похожа на огромный мертвый улей, её жирные губы, что густо смазаны фиолетовой помадой.

– Вам опять то же место? – улыбаясь, спрашивает она, а в её глазах только пустота.

Я киваю, забираю билет, прохожу в зал. Двери закрываются за мной с глухим стуком. Внутри пахнет плесенью, сыростью и затхлостью, впитавшимися в обшарпанные стены. Здесь никогда не бывает светло. Даже экран не даёт настоящего света – он просто раздвигает тьму на мгновение, чтобы потом она сжалась ещё плотнее. Половина кресел сгнили, но всё равно в них кто-то сидит. Я никогда не вглядываюсь, не смотрю на них, не проверяю, дышат ли они.

Я иду тихо, стараясь не шуметь. Бесполезно. Половицы тревожно стонут под моими шагами. Я нахожу своё место и сажусь. Фильм начинается.

Я жду один-единственный момент, единственную сцену, в котором мое сердце, давно потерявшее ритм, вдруг вспоминает как биться. Оно вздрагивает, беспорядочно трепещет как бабочка, пойманная в ладонях, которая отчаянно пытается вырваться.

Девушка. Ангел. Красивая, неправдоподобная, сотканная из света и любви. Она смотрит в сторону, долго, напряжено, а потом внезапно переводит взгляд в зал. На меня. Именно на это место, которое я всегда беру. В ее глазах что-то манящее, неуловимое, что-то, что цепляет меня изнутри. Надежда. Или обещание. Сладостное, прекрасное, близкое. Она начинает что-то говорить, но ее слов не разобрать. Затем она отворачивается. Исчезает.

Я всё равно досматриваю фильм. Хотя уже не вижу его. Финальные титры. Я остаюсь ещё на несколько минут, затем поднимаюсь и покидаю зал.

***

Неделя пролетает быстро. Дни превращаются в серую массу, текут без формы, без смысла. Самое главное – не думать. Просто нырнуть в этот поток, слиться с ним, пока тебя не вымоет к очередному утру.

Четверг. В этот день есть причина просыпаться. Хотя последнее время мои сны больше похожи на кому. Тяжёлую, болезненную, удушливую. Я просыпаюсь, но будто не до конца. Натягиваю рубашку – выстиранную до блеклого безразличия, застёгиваю пуговицы, надеваю костюм. Серый. Безликий. Как этот город, в который мне приходится выходить. Он ненастоящий. Я вижу его только когда держу глаза открытыми. Стоит моргнуть – и улицы, дома, люди исчезают. Я бы хотел, чтобы они исчезли навсегда.

Я работаю в одной из множества безымянных, одинаковых контор. Полуразвалившееся здание, зажатое между двумя бетонными глыбами. Внутри – обшарпанные коридоры, комнаты, пахнущие мусором и пылью. Люди носятся туда-сюда, заполняют пространство суетой.

Я не знаю, какая у меня должность. Иногда разношу маслянистую коричневую жижу, которую местные называют «кофе». Иногда таскаю документы. Иногда сортирую бумаги, которые никто не читает.

– Ты опять где-то витаешь?

Голос начальника вливается мне в уши, липкий, мерзкий, как этот кофе. Он не говорит, он жуёт слова, пережёвывает их, а потом резко выплёвывает мне в лицо.

– Работай быстрее.

Он стоит слишком близко. Толстый, с влажным от пота лицом, будто тает под светом тусклых офисных ламп. Маленькие, острые глаза щурятся из-под нависших век.

Он швыряет мне папки. Я не смотрю на него, не смотрю ни на кого, думаю только об одном. Сегодня четверг. Сегодня я снова пойду в кинотеатр.