Книга Темная порода. Восход теней, страница 63 – Ксения Крейцер

«Побеседовать бы с такой в подвалах Нойса, посмотреть, как с нее слетит спесь, – облизнулась Калиба. – Вот это бы было дело!»

Только вряд ли она на землю спускается. Да и не позволено Небесных в открытую трогать. Слишком, мол, опасно. А чего опасного, если вчера горе-магичка едва не померла, а помогать ей никто и не явился?

Впрочем, можно ведь и по-другому. Калиба и сама пыталась задружиться с Небесными, которые бывали в людских землях, но те мнили о себе невесть что и втереться в доверие никогда особо не получалось. Узрев в ней мага, они, конечно, смягчались, но ничего не рассказывали, ссылаясь на то, что она поднимется по ступеням и сама все увидит. А тут на́ тебе – Гедеон пристроился к Небесной и добывает себе тихонечко сведения. Не Калиба – Гедеон, эта крыса, не видевшая настоящих дел. Непорядок это, совсем непорядок.

С другой стороны, пусть себе и добывает. До времени. Вопрос ведь только в том, кто принесет благие вести магистру. А у нее за пазухой лежит чудесная грамота, которая позволяет спокойненько перерезать чернявому горло и сказать, что так и было. И Борс порадуется: он и от того, что Калиба позволила ему выставиться главным в их паре и помахать бумажкой перед носом Гедеона, пришел в восторг, а уж если дать ему привести приговор в действие, так совсем с ума сойдет от счастья.

Хотя на самотек все пускать тоже нельзя. Гедеон этот не совсем дурак, может перестраховаться. Подобраться к магичке самой? Детишек помочь поискать?

Калибе пришлось прервать свои размышления, потому что Гедеон снова вышел из дома и направился куда-то в сторону холмов.

– Борс, просыпайся, – она толкнула напарника в бок. – Мне снова нужны твои ноги.

* * *

– Хвала Сауле, все зажило, как не бывало, – отметила Урма, оглядев кожу Лидисс, отмытую от мази.

Жена лекаря хлопотала над ней как над родной дочерью и вообще оказалась приятным человеком не в пример мужу. Лидисс даже вспомнила, как совсем еще ребенком мечтала о том, чтобы у нее была матушка. Их родную толком не помнил даже Тэй, но в фантазиях Лидисс она представала именно такой, как Урма: невысокой, пышной и мягкой, с добрыми голубыми глазами да веснушками, рассыпанными по лицу.

– Да если бы не вы с Тэреем, Сауле бы мне не сильно помогла, – заметила Лидисс. – Спасибо. И вот, – она нащупала в своей одежде, разложенной на лавке, кошель. – Сколько берете за лечение?

– Мужика своего благодари, что дотащил вовремя, – отмахнулась Урма. – Чуть позже – и вся лекарская магия бы не справилась. И убери серебро, Гедо уже заплатил.

«Какая щедрость! Ну, мечта, а не поклонник!»

– Эм, хорошо. Все равно спасибо. – Лидисс отложила кошель и принялась одеваться.

Турмы изрешетили и камизу, и платье подпаленными дырками, но все повреждения были аккуратно зашиты да залатаны разноцветными кусками какой-то худой ткани, пестрел такими заплатами и плащ. Стоило поблагодарить Урму за эту заботу, но лохмотья, в которые обратился наряд Лидисс, так живо напомнили об их с Тэем жизни до Мистериса, что ее передернуло, а слова застряли комом в горле.

– Ты прости, что такую красоту тряпьем попортила, – поймала ее взгляд Урма, – но так оно всяко лучше, чем в дырявом ходить.

– Нет-нет, все хорошо, – замотала головой Лидисс, – спасибо.

– Странные они, духи эти ваши. И вы тоже странные – лезете туда, где десятой дорогой обходить надо, потом страдаете.