Онлайн книга «Твоя далекая звезда»
|
– Мальчик мой любимый, только живи! Мне ничего не надо, лишь бы ты снова открыл глаза и стал прежним. * * * Оставляя яркие черные следы на первом снегу, двое всадников приблизились к выставленным прямо на дорогу соломенным вешкам. Рядом, чуть припорошенные белым, темнели старые, брошенные кострища. – Что это такое? – недоуменно кивнул на вешки молодой солдат. Тот, что постарше, нахмурился, припоминая. Потом выругался и торопливо развернул коня. – Давай назад. Нельзя дальше. – И припустил вскачь. Догнав его, молодой окликнул: – Зачем это стоит? Что там? – Черная смерть! – не оглядываясь, рявкнул тот. – Чума! Скорее! Через пару часов у вешек появился кутающийся в волчий мех Платусс. – Ну все, – довольно протянул он, увидев свежие следы. – Молва теперь пойдет. Половину зимы к нам точно не сунутся. Повернувшись, он зашаркал по дороге в противоположную сторону, по-стариковски бормоча себе под нос. * * * Сияющие пылинки невесомо танцевали в узкой солнечной полоске. Луч касался кончика носа Бенвора, и юноша невольно задержал дыхание, потом чуть фыркнул. Пылинки перемешались, закружились быстрее, но никуда не делись. Наоборот, их будто прибыло. Оконная рама скрипнула от легкого сквозняка и приоткрылась шире, впуская больше солнца. Свежий морозный воздух растекался в душной комнате, принося с собой знакомые звуки с улицы. Солнце, пыль, холодок, голоса… До Бенвора вдруг дошло, что у него наконец-то появилось хоть что-то, помимо боли и беспамятства. Не веря в это до конца, он осторожно пошевелился. Нет, боль не ушла окончательно, она все еще жила повсюду, но было и другое – свербящие раны, затекшая спина, тупой шум в голове и разламывающая слабость. Попробовав двинуть рукой, Олквин потревожил присохшую в подмышке повязку и резко втянул воздух сквозь зубы. Рядом зашуршало, и в поле зрения появилась голова Джелайны – взлохмаченная, с отпечатком рукавного шва на щеке, с ввалившимися, красными глазами и глубокими тенями под ними. Женщина ахнула, приложила руку к его лицу – на этот раз теплую – и разрыдалась, уткнувшись лицом в скомканное одеяло. Золотые пылинки кружились и садились ей на волосы, расплывались у Бенвора перед глазами в сверкающей солнечной реке. * * * – Раз идет на поправку – значит, больше не заразный, – заявил Танбик, входя в комнату. – Все равно, – идя следом, устало возражала Джелайна, видимо, продолжая какой-то спор. – Надо еще все это сжечь, и это, и вымыть, и полы кипятком ошпарить… – Сегодня же все будет сделано, миледи. А вам поспать надо. И так надоело небось? – Еще как, – скривилась она. – Но вам нельзя ничего трогать. Я соберу все вещи в мешок… – Потом соберете, а Тиви вынесет и сожжет. – И закопает, – настырно добавила женщина. – И закопает, – вздохнув, согласился Танбик. – Да не буду, не буду я ничего трогать! Идите уже, вас ноги не держат. – Да, док, – вяло усмехнулась Джелайна и исчезла из виду. Знахарь поклонился проснувшемуся Бенвору. – Слава богу, милорд, вы живы и выздоравливаете! А я уж, признаться, и вовсе отчаялся. Ехал спасать отравленного, а оно вон как вышло… – Танбик, – тихо позвал Бенвор, обрывая торопливую радостную речь. – Который день я здесь? – Одиннадцатый, – ответил знахарь, пододвигая низкую скамеечку. – Ну, теперь уже точно все позади. |