Книга Нити судьбы. Дорога жизни, страница 35 – Эмили Ли

– Идти туда было бы верхом глупости, – первым нарушил воцарившееся молчание Чонсок, – но это может нам сыграть и на руку. Они не будут искать там Фенриса, а уж ведьму и подавно.

Лайя поняла, что решение приняли, и всё, что она скажет, уже неважно. Она скрестила руки на груди и фыркнула. Безумцы. И главный из них, этот проклятый маг!

– Задерживаться здесь более – опасно, поэтому предлагаю завтра выдвинуться, – сказал Фенрис.

– Ты ещё окончательно не оправился! Ты не готов никуда идти! – довольно грубо бросила Лайя, сразу же вспоминая его тренировки, из-за которых он восстанавливался гораздо медленнее.

– Это не тебе решать! – холодно пресек её эльф.

– Ну что ж, отлично, – сказала Лайя. Она быстрым шагом подошла к сумке, достала оттуда мазь и с такой силой приложила банку об стол прямо перед эльфом, что стоящие на столе кружки подпрыгнули. – Раз ты такой самостоятельный, то это сам намажешь на свои ожоги, а это, – она кинула мешочек с целебными травами, – съешь. И да, спать сегодня будешь на полу, раз уж ты настолько поправился, что в состоянии не только мечом махать, но и путешествовать!

Лайя гордо откинула косу за плечо и улеглась на кровать, отвернувшись от мужчин к стене.

Тэмин открыто наслаждался представлением и улыбался, а встретившись с ненавистью в глазах эльфа, способной заморозить от одного лишь взгляда, с легкой насмешкой сказал:

– Твоя стихия – вода!

Фенрис удивился такому неожиданному выпаду, да и выводу, спросил:

– С чего ты взял?

Тэмин насмешливо улыбнулся и, наклонив голову набок, скользнул внимательным взглядом по его лицу и снова встретился с синевой глаз:

– У тебя очень выразительные глаза.

– Спать, – сердито сказал Чонсок и потащил Тэмина в сторону их лежанки, а потом обернулся к Фенрису, говоря уже ему: —Ты первый дежуришь. И я согласен с Лайей, тебе не стоит усердствовать в тренировках, и ты не готов к длительному переходу. Думаю, два дня покоя поправят дело.

Сон к Лайе не шел. Разглядывать стену ей надоело, и девушка осторожно повернулась на другой бок. Сначала она затихла, стараясь не выдать себя и только потом приоткрыла глаза. Азуры уже уснули, а Фенрис приступил к обработке раненой руки. Злорадство кольнуло Лайю: сейчас этот весьма самостоятельный маг вкусит все прелести лечения без посторонней помощи. Она чуть сместила голову и стала незаметно наблюдать за ним.

Эльф накладывал мазь аккуратно, стараясь чуть касаться, но это несильно помогало. Он морщился и крепко сжимал зубы, а когда приходилось дотрагиваться мест, где ожог был особенно глубоким, часто моргал, стараясь смахнуть подступившие слезы.

Лайя по себе знала, какую боль причиняет огонь, оставляя раны, и при виде страданий эльфа покрылась мурашками ужаса. Мстительные настроения сменились жалостью. Она поднялась и села возле него. Угадав её намерения, Фенрис отодвинулся и зло уставился на неё. Лайя чуть сдержала порыв высказаться. Она сжала запястье его здоровой руки и с силой притянула к себе, забрала мазь и выразительно стрельнула глазами в сторону азуров, призывая не шуметь. Несколько секунд внутренней борьбы, отраженной в синих глазах, и эльф всё же сдался.

Лайя аккуратно продолжила наносить мазь и стала дуть, чтобы хоть как-то облегчить страдания. Фенрис отвернулся и плотно сжал губы, стараясь не делать лишний вздох. Она скользнула взглядом по его напряженному лицу и подавила желание встряхнуть мужчину. Что плохого в том, чтобы показать истинные чувства? А потом сама себе усмехнулась, вдруг его понимая. Показать свою слабость перед врагом? Никогда. Она и сама такая.