Книга Нити судьбы. Дорога жизни 2, страница 160 – Эмили Ли

– Фенрис, поможешь нам найти тот музыкальный салон, про который говорил Чон? – спросила Тэруми.

Фенрис неопределенно пожал плечами, задумчиво смотря в ту сторону, куда ушла Лайя, а затем согласился:

– Ладно, как он выглядел?

– Я не помню, – честно признался Чонсок, – может, если увижу, то узнаю.

– Хорошее начало, – усмехнулся Фенрис, – ну что ж, увеселительные заведения располагаются в соответствующих районах, найдем.

Она задумчиво бродила по улицам, наслаждаясь возможностью снова находиться тут. Заблудиться Лайя не боялась, здесь всё было знакомо. Она и сама не заметила, как ноги вывели её к высокому двухэтажному зданию. Краска на нём со временем облупилась, а заколоченные окна и дверь дополняли унылую картину заброшенности и запустения. Просто удивительно, столько лет прошло, а это здание так никто и не захотел выкупить. Дом был сложен добротно и основательно, вполне мог послужить ещё. Возможно, людские суеверия были настолько сильны, что заглушали доводы разума у потенциальных покупателей. Ведь хозяйку этого заведения нашли мертвой у себя в комнате, а после обнаружили и тела мужчин, которые работали охранниками в её музыкальном салоне. Столько смертей всколыхнула общественность, и люди сразу приписали это в заслугу потусторонним силам, а само место окрестили проклятым.

Уже тогда совсем юная Лайя догадывалась, кто стал заказчиком этих убийств, рассказ Чонсока лишь подтвердил собственные предположения. Первое время она раскаивалась в содеянном, возможно, стоило как-нибудь решить проблему по-другому, возможно, существовал способ договориться с теми богачами, а не защищаться ножом… Ведь из-за неё убили Тани… А потом решила, что такова расплата за предательство и алчность. Все последующие годы жизни в Трекании Лайя старательно избегала этого квартала и этого дома. И вот она стоит на пороге, мечтая попасть внутрь.

Лайя обошла дом, исследуя. У дальнего окна, в стороне от дороги, доска, закрывающая проем, была недостаточно крепко прибита. Девушка приложила усилия и оторвала её, аккуратно поставила рядом, стараясь не привлекать внимание прохожих шумом.

Лайя пролезла в образовавшуюся щель. Стёкла на окнах были не везде, а доски, прибитые неровными рядами, образовывали достаточно большие щели. В эти щели и пробивался свет от уличных фонарей, освещая покрытый слоем пыли и песка зал.

Она медленно шла между рядами столов и стульев, проводя рукой по пыльным поверхностям. Воспоминания нахлынули на неё, окуная в прошлое. Как зачарованная она шла к сцене. Как же она любила танцевать. Она тогда жила этим. Ей нравилось видеть восторг и восхищение в глазах зрителей, слышать овации и выкрики её имени.

Под ногами хрустнуло. Лайя убрала сапог и увидела раздавленную бусинку от браслета. Всё было так же, как и при её последней ночи здесь. После того инцидента салон больше не открылся, а на следующий день Тани и охрану нашли мёртвой. Никто ничего здесь не трогал и не убирал.

Она подошла к столику у диванов. Создатель! Тут даже стоят стаканы, из которых пили азуры. Спустя столько лет! У неё закружилась голова, появилось ощущение, что она перенеслась в прошлое, – стало жутко. Взгляд замер на диване. Здесь сидел Чонсок. Его внешность стерлась из памяти быстро, осталось лишь воспоминание о высокомерии и надменности во взгляде, показывающее, что она лишь мусор. Если бы он не рассказал ту историю, то сама она не сопоставила этих двух, казалось, совершенно разных людей в одну личность. Хотя, если признаться самой себе, в отдельные моменты она всё же ловила отголоски былого в его карих глазах, но каждый раз гнала от себя неприятные мысли, убеждая, что этого не может быть.