Книга Нити судьбы. По ту сторону барьера 3, страница 58 – Эмили Ли

Лайя зашевелилась. Её ноги, лежащие на земле, сильно замёрзли. Она подтянула их повыше, стараясь согреться, и плотнее придвинулась к сидящему рядом мужчине. Уткнулась носом в бедро. Свою магию она совсем не ощущала, а тело сковала такая слабость, что каждое движение давалось с трудом. Проклятые кандалы, забирающие её силу.

– Чон, ты совсем замёрз, – сонно проговорила она и прижала руку, лежащую поверх её руки к своей груди, накрывая двумя ладонями в попытке согреть, – и вообще, ложись, мне очень холодно.

С лица Чонсока сошла краска, сердце вздрогнуло и часто застучало, но чувство, что его застали за чем-то очень постыдным и неправильным, оставило его быстро. Он вернул взгляду твердость, а лицу спокойствие, и сказал, смотря в устремленные на него глаза эльфа:

– Это не то, о чем ты думаешь.

– Я ни о чем не думаю, – тихо пробормотала Лайя, – разве что только о том, как долго будут гореть в предсмертной агонии проклятые остроухие, когда я выберусь отсюда.

– Лайя, мы в лабиринте, помнишь? – сказал Чонсок, опасаясь, что та невольно сделает только хуже. Хотя куда уже хуже. На Тэруми он посмотреть так и не рискнул. Хотел оттянуть момент выяснения отношений.

Лайя заставила себя открыть глаза и повернуться на звук его голоса. Всё кружилось и расплывалось перед глазами. Где она? Почему так ярко? Их увели на допрос? Какие лабиринты?

– Черт… – тихо выдохнула она, сражаясь с тошнотой. – Эльфы что-то подмешали в еду? Почему мне так плохо?..

Холодные пальцы ласково провели по её щеке. Но она не обратила на это внимание, собрать бы обрывки воспоминаний воедино. Они перемешивались и никак не связывались между собой.

Первое воспоминание было ярким. Оно накрыло сразу и всколыхнуло все те чувства, которые испытала, когда шла через спящие тела проклятых людей. Ослабленный ум не справился с ужасом, который нахлынул на неё. Она тихо пискнула, сильнее стискивая холодную руку. Через туман в своей голове Лайя вдруг поняла, что эта рука не может быть рукой азура. Эти пальцы могут принадлежать только одному человеку на земле. Точнее, эльфу.

– Фенрис! – воскликнула она и шире распахнула глаза, слепо осматриваясь. – Это ты?.. Фенрис!

Она попыталась сесть, но тело не слушалось. Он бережно приподнял и прижал к своей груди. Пальцы переплелись с её, соединенная магия заструилась по телам, возвращая силы Фенрису и память Лайе. Когда необходимость в слиянии отпала, и Фенрис, и Лайя не захотели разжать руки. Их магия рассказывала гораздо больше, чем могли сделать это слова. Лайя свернулась в его объятиях, подтягивая ноги, и молчала, наслаждаясь его взбудораженным от реакции тела на их связь дыханием.

Сначала Лайя уловила какое-то странное напряжение, застывшее в воздухе, а потом заметила некоторую отстраненность и самого Фенриса. Лайя села рядом, забрала свою руку и беглым взглядом осмотрела спутников. Чонсок был невозмутимым, пожалуй, даже слишком. Такое чужое выражение лица у того было только в самом начале их знакомства, когда воин не делал и не говорил ничего лишнего, что не касалось бы дела. А Тэруми… нет привычного задора, веселья, иронии, злости, раздражения… ничего. Она просто сидела и рассматривала медленно покачивающиеся в пространстве ледяные сферы. Тэруми закрылась от всех. Но почему?.. Ответ крылся в словах, которые Фенрис адресовал Чонсоку ледяным, пугающе бесстрастным голосом: