Онлайн книга «Нити судьбы. Новый мир 2. Финал»
|
Последний день перед прибытием в Дэйлор Фенрис проводил погруженным в себя. Лайя старалась быть незаметной, понимала, что мужу нужно время всё обдумать. Предстоял непростой разговор, итогом которого может стать наличие или отсутствие силы, способной переломить исход войны. Лайя хотела бы разделить это бремя с Фенрисом, но вместе с тем знала, что сделать это не в силах. Её аргументы и просьбы вряд ли будут услышаны Аркуэном. Долгожданного воссоединения с народом не получилось. Город встретил Магистра трауром. Сегодня прощались с Анкалумэ, бывшей Верховной жрицей, которая тихо отошла во сне к Миталар. До назначенной церемонии прощания оставалось всего несколько часов, которые Фенрис захотел провести в одиночестве. Быстро приведя себя в порядок и переодевшись, он ушел на берег океана. Лайя видела из окна комнаты его неподвижную, сидящую на камне фигуру и тихо плакала, представляя, что сейчас на душе у любимого. Несмотря на преступления, которые совершила Анкалумэ, для всего народа она оставалась божественным символом, эльфом, который слышал Великие силы. Она много значила для каждого эльфа, но всё же не так много, как для сына, решение которого привело в итоге к прощанию. Когда пришло время, Лайя не посмела оскорбить чужое горе своим присутствием. Фенрису даже ничего не надо было говорить или просить — она и сама знала, что человеку в такие моменты не место рядом с эльфами. Она спряталась в тени колонны одного из балконов и мысленно посылала свою любовь и поддержку мужу, сожалея, что этот страшный путь ему придется проделать без неё. Церемония была наполнена скорбью. Пришедшие проститься эльфы ровными рядами стояли, образовывая живой коридор. На плечах шести мужчин, одними из которых были Главнокомандующий армией эльфов Аркуэн и Магистр Фенрис, покоилась ослепительно-белая колыбель последнего пристанища Анкалумэ Анорортад. Они молча несли её вдоль всех жителей Дэйлора, чтобы каждый мог в последний раз склонить голову в почтении великой женщины. Шествие двигалось бесшумно. Достигнув специально подготовленной возвышенности, эльфы опустили колыбель. Слова прощания были тихими. Когда дошла очередь до его прощальной речи, Фенрис замер перед постаментом. Пальцы с силой, до побеления, сжали ткань своей мантии. Он чувствовал на себе тяжесть сотен взглядов. Эльфы ждали слов его скорби, мудрости, силы. А он мог лишь думать о том, какой ослепительно-белой была колыбель, как безмятежно лицо матери, как расслаблены её руки. — Фенрис, — тихо позвал его отец, напоминая о долге перед ней, перед народом. «Нужно сказать хоть что-то. Банальное. Так заведено. Они нужны тебе, ты же пришел за их помощью. Они должны видеть в тебе Магистра», — стал убеждать сам себя Фенрис, но губы не слушались. Его душа, снова разорванная пополам, молчала. Ему нечего было сказать всем этим эльфам. Только матери. Он коснулся её холодной руки и прошептал: — Прости… А потом быстрым шагом ушел прочь. * * * Время… Теперь это непозволительная роскошь. Поэтому скорбь и сожаления он запечатал под слоем спасительного льда. Разрешить себе боль души — это слабость, по крайней мере, сейчас. Фенрис нашел Лайю, убедился, что она в порядке и в безопасности, и направился к отцу. Как бы он ни хотел перенести этот разговор до того момента, когда осознание потери не станет таким мучительным, но время… это всё-таки непозволительная роскошь. |