Книга Нити судьбы. Новый мир 2. Финал, страница 42 – Эмили Ли

Отца он нашел в саду Верховной жрицы и пока подбирал слова, чтобы начать разговор, Аркуэн, не отрывая взгляда от созерцания розовых цветов на кусте, спросил:

— Как Исалиэль? Ещё не надумала возвращаться?

Вопрос застал его врасплох. Фенрис не был готов говорить именно об этом, хотя понимал, что про свою приемную дочь отец непременно вспомнит.

— Она не может вернуться.

Оцепенение, которое сковывало до этого реакции Аркуэна, отпустило его, на мгновения сменяясь вспышкой недоумения.

— Она потеряла дар Великих сил, и теперь ей стыдно возвращаться в Дэйлор, — озвучил относительную правду Фенрис.

— Миталар наказывает нас, — отрешенно заключил Аркуэн и, заведя руки за спину, снова отвернулся к цветущему кусту. Горечь пропитала его облик, заострила черты лица, обреченно опустила плечи. — За этим вернулся? Сказать, что у нас больше нет Верховной жрицы?

— Мне нужна помощь Дэйлора в войне против империи.

Фенрис ожидал удивления, вопросов, но по тому, как отреагировал Аркуэн, стало понятно: Главнокомандующий знал не только про то, что барьера нет, но и про ситуацию в целом. Невольное восхищение дальновидностью отца и его военной составляющей оставило на душе Фенриса теплоту и отозвалось гордостью.

— Предлагаешь эльфам сражаться за свободу людей и магов от тирании империи?

— Да. И готов рассмотреть любые условия военного союза.

— Людям нечего предложить нам. И никогда не было. — Аркуэн обернулся и растер ладонями виски, словно его начинала мучить головная боль. — Как бы мы ни сопротивлялись её воле, Миталар поворачивает события так, чтобы её паутина судеб в итоге обрела узор, задуманный первоначально. Эльфы Дэйлора дважды отказали в помощи, когда та была нужна. В первый раз из-за этого пала Изумрудная долина. Второй раз привело к изоляции самого Дэйлора и искажению Равновесия. Думаю, ещё одна такая ошибка приведет уже к гибели нашего вида. Ведь если мы не видим замыслы Великих сил, то недостойны жизни.

Фенрис не был уверен, что правильно понял то, к чему отец так витиевато ведет, и решил уточнить:

— Ты поможешь людям? Мне?

— Для этого же и привела тебя Миталар к ним? Так ведь? Чтобы ты стал их частью, а затем вернулся и исправил наши ошибки.

— Отец?.. — Фенрис захотел встряхнуть его. Он смертельно устал и держался ценой неимоверных усилий. Разгадывать загадки сейчас был не в состоянии.

— Я помогу тебе в войне с империей. — Облегченный выдох, сорвавшийся с губ Фенриса, Аркуэн встретил дрогнувшей улыбкой. — Идем. Не думаю, что ты задержишься здесь надолго, а нам нужно ещё многое обсудить. Я всегда говорил, что время — непозволительная роскошь, даже для таких, как мы, способных жить веками.

Фенрис снова преисполнился гордостью и восхищением. Именно таким он и помнил отца: решительным, умным, ответственным. Откуда-то из глубин души вспыхнуло совсем детское желание быть достойным называться его сыном.

— Кто ещё будет воевать на нашей стороне? — на ходу включился в дело Аркуэн.

Фенрис тихо начал рассказ…

* * *

Ночь была тиха. Океан спокоен. А душа в смятении. И только родное тепло любимой, её сила были его маяком. Фенрис стоял на балконе, смотрел на простирающуюся даль, обнимал Лайю и пытался строить планы, которые воплотит, когда вернется, но перед глазами раз от раза вставал постамент.