Книга Сиа, страница 69 – Анюта Соколова

— Ты такой же легкомысленный, как генерал Вилор — воспитанник пансиона благородных девиц, — вздохнула я. — Мне просто страшно, Нэл. Страшно опять доверять. Опять…

Невысказанное «полюбить» повисло в воздухе.

— А я тебя не тороплю, — тихо ответил Нэл. — Никуда не тащу, ни в ратушу, ни в ювелирный.

— В ювелирный-то зачем? — растерялась я окончательно.

— Кольца покупать. Ну, знаешь, торжественный день, роспись в книге, фамилия мужа… Ты ведь и фамилию, наверное, поменять откажешься? Я просто хочу быть с тобой рядом, Уна. Хочу, чтобы у моих детей были мамины серые глаза.

— И три сердца в груди.

— Хоть тридцать три. Уна, я всё понимаю. Три сердца — это не только цифра, это долголетие. Ты проживёшь лет двести, я уйду раньше. Но это неважно, веришь?

— Поправочка, — я села рядом, плечом к плечу. — Теперь у меня два сердца, и я проживу лет сто двадцать, может, чуть больше. И тебе не дам уйти. Я целитель, помнишь? Сильный целитель продлевает человеческую жизнь на треть. Стоит это безумно дорого, но для тебя будет скидка. Семейная.

Он рассмеялся и обнял меня.

— Хорошо, если дети унаследуют твою иронию и чувство юмора. Знаешь, долгие отношения нужны для того, чтобы проявился характер. Понять, что за человека ты выбрал, посмотреть, как он поведёт себя в трудной ситуации. Мы просто сократили этот срок. Вряд ли девушка, которая шутила перед казнью, устроит мне скандал из-за маленькой зарплаты.

— Она у тебя маленькая? — деловито уточнила я.

— Алина утверждала, что да. Семнадцать тысяч гильенов в месяц.

Я присвистнула.

— Дорогой, на эти деньги можно жить припеваючи и ни в чём себе не отказывать… Ты что хихикаешь?

— Твоё «дорогой» прозвучало так, словно мы женаты лет десять.

Полюбовавшись сияющим ореолом цвета индиго над его головой, я ответила предельно честно:

— Потому что мои чувства очень схожи с твоими. Вряд ли парень, сохранивший мужество перед расстрелом, начнёт придираться к невымытой посуде.

— Ты её не моешь? — он с трудом удерживался от смеха.

— Когда как. Иногда заливаю водой и бросаю в раковине. Ленюсь, устала или тороплюсь к больному. Ещё я не люблю часто готовить. В выходные или когда сама захочу, пожалуйста, но каждый день торчать у плиты — проще опять встать к стенке.

— Стирка? — вскинул бровь Нэл.

— Терпеть не могу. Прачечная — величайшее изобретение человечества.

— Зато ты чистюля. Помню, какой у тебя был порядок в Амьере. Кстати, на будущее: я спокойно мою пол, выбиваю ковры и так далее. Плюс могу забить гвоздь в стенку так, чтобы при этом не попасть по пальцу и не разрушить стену.

— Профессорский сынок? — поддела я его.

— Родители не держат домработницу, если ты об этом. А папа говорит, что мужчина, который не помогает жене, — не мужчина.

— Кажется, я обожаю твоего папу.

— Обожать ты должна меня, — Нэл порывисто вздохнул. — Ты моё наваждение, Уна. Даже не могу сказать, когда, в какой момент мои мысли от «убил бы!» перескочили на «убью любого, кто её тронет!»

— Честно признаться, я тоже упустила этот момент. Последние четыре года меня тошнило от плечистых загорелых и синеглазых красавцев. Кстати, откуда у тебя такой загар?

— Это не загар, моя мама из Афежии. Она училась вместе с моим папой, а потом вышла за него замуж. Могу доказать, — Нэл провокационно расстегнул пуговицу у воротника, за ней вторую и третью пуговички. — Видишь: кожа везде смуглая.