Книга Человек с островов, страница 46 – Анюта Соколова

Отношения можно строить только с тем, с кем ты смотришь в одну сторону.

У себя в каюте я была в половине пятого. Расчесала подсохшие волосы, надела чистую блузку. Тихонько стукнула в дверь между каютами. Шен открыл сразу, словно стоял там наготове. Полностью одетый, с сумкой в руках. Волосы отросли до такой степени, что он собрал их в низкий хвост. От кровоподтёка не осталось и следа.

– Светлого утра, – невозмутимо поздоровалась я. – Через двадцать минут причаливаем. Вы не забыли знак?

– А вы не забыли, где ваша каюта? – Шен отогнул ворот и продемонстрировал мне цепочку. – Где вы спали этой ночью?

– Кто вам сказал, что я спала? – усмехнулась мстительно.

На тонких губах возникла язвительная улыбочка, ноздри носа хищно втянули воздух.

– Кедр и лаванда. Мужской гель для душа. В кои-то веки вы не врёте, льена Юлика.

Непонятно, почему я терпела этот наглый тон и эту бесцеремонность. Не сомневалась, что стоит мне произнести фразу вроде: «Что вы себе позволяете?», и Шен моментально замкнётся. Но внутри меня царила безмятежная расслабленность, поэтому я лишь пожала плечами. Осмотрела каюту, забрала свою сумку и вышла. Через секунду сумку перехватила твёрдая рука.

– Не женское дело – таскать тяжести, – прокомментировал свой поступок Шен. – К тому же я ваш инго.

Возражать я не собиралась. Предстоял важный момент – разговор с персоналом «Литавики». Следовало как-то объяснить, что я покидаю теплоход, и предупредить, чтобы меня не искали. Однако здесь мне невероятно повезло: заспанный младший офицер даже не дослушал заранее заготовленную историю о внезапно заболевшем дяде. Отметил в журнале напротив моей фамилии «сошла в Бару» и пожелал дяде скорейшего выздоровления.

– Какие-то они небдительные, – буркнул Шен, едва мы оказались на пирсе.

– Мы же не потребовали вернуть деньги за билеты, – хмыкнула я. – Там пришлось бы писать объяснительную и указывать уважительную причину.

– Всё равно: военное время… Хотя у вас война совсем не чувствуется.

– А у вас – чувствуется?

Шен огляделся. Порт в Бару по причине раннего времени казался вымершим, бледный свет фонарей едва разгонял синеватый сумрак. Клевала носом сонная девушка в окошке справочного киоска, неподвижно застыла пара охранников у контрольного пункта на выходе в город.

– У нас, льена Юлика, все прибрежные поселения эвакуированы, центральные области переполнены беженцами. Больницы забиты ранеными, причём не солдатами – у Сайо нет армии. Пострадали обычные жители, которые попали под обстрелы.

– После чего вы решили топить вражеские корабли, пока они не подошли близко, – вырвалось у меня.

– Да, – зло ответил Шен. – Вам напомнить, сколько человек проживает в империи и сколько – на островах?

– Не надо, – моё умиротворение как рукой сняло. – Пусть цифрами занимаются политики. Но если вы думаете, что горе матери-островитянки, потерявшей сына, отличается от горя матери-кергарки, то вы заблуждаетесь, Шен.

– Не мы начали эту войну!

– Возможно. Вы лишь совершили дипломатическую ошибку, явившись с жёсткими требованиями к мальчику-императору, который больше всего на свете боится выглядеть слабее великого прадеда. А платят за ошибки Бергана и ваших послов чьи-то дети и внуки! И без разницы, где они рождены – на островах или в Кергаре!