Книга Родери, страница 22 – Анюта Соколова

Моя злость моментально улетучивается:

– И что в нём?!

– Сейчас увидите, – Даллор галантно открывает дверь в свой кабинет, вернее, в бывший кабинет Лаверса, пропуская меня вперёд.

Проходя, я удовлетворённо отмечаю, что из владений Молчуна исчезли все пуфики, диванчики, статуэтки, вазочки, картиночки, больше подходящие будуару престарелой кокетки. Сейчас это деловое помещение со столом, парой кресел и стульями. Шкафы с безделушками сменили полки с книгами и папками. Ничего лишнего.

Завещание покойного умещается на одной странице. Предельно короткое и чёткое. Я читаю раз, другой… и ухмыляюсь:

– Всё-таки Винкер не был таким бессердечным скрягой.

– Кровь гуще воды. Какой бы порченой она ни была.

Пробегаю строчки внимательнее – не упустила ли чего? Но смысл совершенно ясен: всё состояние, нажитое Сарьэном, делится на десять равных частей и достаётся его трём детям и семи внукам. Никаких приютов и питомников горртов. Каждому – по четыре миллиона.

– Никто из них, за исключением Файбэра и Вильéна, этого не заслужил. Однако теперь они не только рассчитаются с долгами, но и продолжат бездельничать.

– Кроме одного, – губы Даллора складываются в жёсткую линию, – убийцы. Мы обязаны его найти! Я просмотрел показания ещё раз, госпожа Родери. В доме жили Пигрон, Огюйст, Байрэс, Олийша и Сайзен, её брат. Файбэр снимает квартиру на Центральной площади, поближе к ратуше. Рáзшэн, старший сын стихоплёта, обитает рядом с рынком, на Звонкой улице. Кéйлис – где его отец откопал такое имечко?! – сейчас перебрался в Кривой переулок на восточной окраине, младший же, Гу́рнуш, проживает у своей пассии в Модном квартале. Убил кто-то из них – сам или руками слуг. Я отправил розыскников с портретами всех подозреваемых искать свидетелей того, что один из них выходил или возвращался ночью. Вы помните, все они утверждают, что ночью спали в своих квартирах?

– Это не докажет их виновность, – я качаю головой. – Там пять молодых людей в том возрасте, когда их отсутствие ночью в собственной постели означает лишь, что они весело провели время в чужой.

– Тем более подозрительно. Если есть свидетель того, что они в момент преступления были в ином месте, почему они предпочли солгать?

Снисходительно вздыхаю:

– Господин Даллор, это Брэгворд, не Эрнос. Тут незамужние девицы не афишируют свои добрачные связи, а их отцы не гладят их по голове за аморальное поведение. Я не хочу сказать, что весь город высоконравственен и следует заповедям Всевышнего, но похождения здесь скрывают гораздо тщательнее, чем в столице. Неизвестно, что страшнее: солгать следствию или разъярённый папаша с брачным контрактом в кармане… Кстати, об Эрносе: неплохо бы послать людей в университет, который заканчивает Вильен. Для порталов расстояний не существует.

– Уже сделано, – кивает маг. – Я даже позаимствовал из вашего отчёта изображение замёрзшего покойника и подкорректировал его, несколько улучшив. До создания порчи он выглядел попривлекательнее.

Даллор протягивает мне объёмный снимок, я показываю свой и расплываюсь в довольной ухмылке: оба облика идентичны. Худой, полногубый и высоколобый блондин с выдающимся острым подбородком.

– Вы мастер своего дела, госпожа Родери… а не кажется ли вам, что физиономия больно породистая? Если попробовать убрать отёчность, нездоровый цвет лица, мешки под глазами и преждевременные морщины… Рискнём?!