Книга Родери. Королевская ночь, страница 24 – Анюта Соколова

Под данным углом часть стены рядом со столом превращается в стеллаж, заставленный папками. Хитрая иллюзия, маскирующаяся под бытовое заклинание чистки. Я специально меняю положение – нет, с другого ракурса ничего не заметно. Стена, обитая однотонным шёлком, остаётся гладкой. Умно́ – и посетителям не видно, и под рукой. Папок за тридцать три года практики в Эрносе скопилось много. Вряд ли в этих делах есть что-то интересующее меня. Постоянных пациентов, жителей Золотого или Парадного кварталов, не наметишь в жертвы для смены личности, это люди известные, богатые и родовитые. Из них разве что заказчики получатся, и то маловероятно. А вот реестр приёма за последний год надо изучить.

Реестр толстый – почерк у госпожи Гроулли широкий, размашистый. Как утверждают графологи, признак смелости, самолюбия, а также верный показатель того, что такой человек не терпит давления. Записи заканчиваются пятым числом этого месяца – девять дней назад. Целительница работала на совесть, подробно записывала даже пустяковые случаи вроде снятия сглаза седьмого уровня, после которого самое большее прыщами обсыплет. Так же дотошно вела учёт выданных амулетов – какого уровня, когда и кому выдан. Хоть в пример ставь.

Прикидываю толщину листов и перелистываю сразу на полгода назад. С первой же попытки мне везёт – Орина Дирес, повреждение голеностопа, разрыв связок. Вопрос, как госпожа Дирес подвернула ногу в Эрносе, где мостовые в любое время года словно горрты языком вылизали, отложим на потом. Целительство второго уровня, три золотые монеты. В два раза дешевле, чем положено, но ладно, может, юной красавице сделали скидку. Ищем Кейли Шедин… Вот она, голубушка. Воспаление верхних дыхательных путей, нормальным языком – простуда. Целительство четвёртого уровня, один золотой. Госпожа Гроулли дала благой обет Всевышнему работать за полцены? А что это за крохотная галочка рядом с именем? На помарку не похожа.

Возвращаюсь назад, к записи Дирес. Так и есть, здесь тоже галочка, первый раз я приняла её за слишком энергичный росчерк в последней букве. Любопытно… начинаю листать реестр с первой страницы. Галочек всего три – третья напротив госпожи Сéльмы Оллéн, вывих запястья, целительство третьего уровня и два золотых. И опять, если не всматриваться, пометку можно принять за продолжение имени. На всякий случай я беру книгу за прошлый год – вдруг обнаружу похожую. За этим занятием меня застают Далайн с Кэлэйном.

– Гроулли – вторая женщина в моей жизни, которая обходится самым необходимым, – Дал перегибается через моё плечо, заглядывает в реестр. – Теперь я не буду дразнить тебя наполовину пустой гардеробной. Что это ты такое изучаешь?

– Книгу приёма посетителей за прошлый год.

– Почему не за этот?

– Его я уже просмотрела… Дал, запроси данные на госпожу Сельму Оллен, Брэгворд, Косой переулок, дом пять. Обязательно с изображением.

Зачем, Далайн не спрашивает. Тонкие пальцы вводят запрос, последний знак сопровождается сигналом отправки.

– Намеченная жертва?

– Похоже. Взгляни на эти галочки. Что скажешь?

Передаю ему реестр с загнутыми уголками листов на отмеченных записях. Далайн вглядывается, хмурится, затем подносит книгу к лицу, словно обнюхивая.

– Лэ-эра, это уже полновесная улика! Записи сделаны в разное время, пометки – одновременно и не так давно.