Книга Родери. Королевская ночь, страница 34 – Анюта Соколова

– Мне кажется, или пахнет розами?

– Розами и клубникой, – подтверждает Дал и зловеще ухмыляется. – Приворот первой степени. Ещё три года тюрьмы.

Яркий свет в спальне открывает весьма неприглядную картину. Остатки лёгкого ужина: пустая бутылка из-под игристого вина, почему-то всего один бокал и блюдо с деликатесными сырами. Разбросанная одежда, нижнее бельё, посреди комнаты одинокая туфля на шпильке. Ищу взглядом вторую – нигде не видать.

– Следы пламенной страсти, – бормочет под нос Деньян. – Ваши Величества, осторожнее! Тут бокал разбитый, осколки валяются.

– И это – государственный служащий!

Далайн с отвращением смотрит на кровать, где преспокойно храпит голый мужчина. Девушка откатилась подальше и натянула одеяло на голову.

– Именем Короны!

Ух! Каким, оказывается, громогласным может быть Деньян! Мужчина дёргается, приподнимается, мутным со сна взглядом шарит по комнате.

– Господин Борллек, вы арестованы за незаконные действия с документами!

– Заодно и за приворот, – Кэлэйн поправляет на девушке одеяло, сползшее от движений Борллека. – Соизвольте одеться.

– Лэра, отвернись, – шепчет Дал мне в ухо.

Фыркаю, но уступаю. Далайн из разряда тех сумасшедших ревнивцев, что в каждом мужчине видят потенциального соперника. Борллек возится долго, мне слышны только шаги и сопение. То, что он не возмущается и молчит, лучше прочего говорит о его виновности. Хотя что тут скажешь? Поймать на привороте вот так, когда даже запах заклинания не развеялся, – это вам не шуточки. Девушка продолжает сладко спать – последствия заклинания. Хорошенькая, рыже-золотистые волосы разметались по подушке, губы припухли, курносый носик весь в веснушках… Что она испытает, когда проснётся и поймёт, что её приворожили? Три года тюрьмы – слишком мягкое наказание!

– Если я добровольно дам показания, это зачтётся? – спрашивает Борллек.

Голос хриплый, сдавленный, однако это не мешает ему торговаться.

– Вы так и так дадите показания, – злость Далайна выражается лишь в ледяном тоне. – Архимаг Лэргалла – некромант, а некроманты, как известно, умеют допрашивать преступников.

– Нет! – вот теперь прорезается испуг. – Не надо некроманта… Я сам всё расскажу.

– Кэлэйн, снимите следы приворота и ауру потерпевшей, – просит Дал.

– Разбудить её? – предлагает Деньян.

– Пусть спит. Потом спросим, предъявит ли она обвинение в насилии или захочет скрыть правду. Не всем нужны публичные скандалы, а факта применения приворота это не отменяет. Господин Борллек, Корона выслушает вас, но никаких поблажек не ждите.

Борллек хмуро кивает, оглядывает беспорядок в спальне, бросает взгляд на девушку и предлагает:

– Пройдёмте в кабинет. Там будет удобнее.

– Стойте! – я предупреждающе поднимаю руку. – На нём может быть проклятие.

Тщательно проверяю ауру. Четвёртый уровень, универсал, двести девятнадцать лет, в отличной форме. Аура не повреждена, сияет и переливается, как и следует после ночи, проведённой в любовных утехах.

– Чисто.

Кабинет – смежная просторная комната. Три окна, на полу ковёр с длинным ворсом, массивный письменный стол, мягкие стулья, кресло с полированными подлокотниками обтянуто дорогой кожей. Белая пушистая шкура заставляет присмотреться повнимательнее – очень уж мех напоминает шерсть горртов. Нет, слава Всевышнему, искусственная. Борллек падает на ближайший стул, рядом грозно замирает Деньян. Дал и Кэлэйн, не сговариваясь, придвигают стулья и усаживаются напротив. Мне достаётся кресло.