Книга Ветер перемен, страница 52 – Анюта Соколова

– Разумеется. По настоятельному совету. Но это слабое оправдание, Эль. Я не должна была соглашаться с первой же предложенной кандидатурой, тем более в таком щекотливом вопросе. Время показало, что не настолько уж Ульвэйн неконтролируем и опасен. За три года в Кэшенке до нас доходили только восторженные отзывы.

– Там он был нужен, – слёзы у меня течь перестали, но отлепляться от Кэл не хотелось. – Отряду, людям… Кэл, но сейчас ты ведёшь себя не как хладнокровная и жестокая мать. Я никогда не назвала бы тебя безразличной.

– Четыре дня назад я узнала о бездарности Ульвэйна. О том, что жить ему около года. И это оказалось больно, Эль. Пусть я не любила сына, боялась его, злилась на своих родителей и была в обиде на Ари. Смирилась с тем, что потеряла его. Но я оказалась не готова потерять Ульвэйна так! Как ты сказала – «не чтобы был рядом, а был…» Идём со мной.

Она потянула меня за собой. Коридоры в Танрэ поражали красотой – даже не переходы, а огромные галереи с колоннами и сводчатыми потолками. Кэл вела меня недолго – через сотню локтей она распахнула передо мной дверь и молча сделала приглашающий жест рукой – входи. Сама же осталась снаружи.

Комната, куда я попала, напомнила мне картинки в старинных книгах. Когда-то в Скандье существовали тюрьмы. Именно с ними у меня возникли ассоциации, особенно при взгляде на толстенные, с палец, решётки на окне. Массивная металлическая мебель была привинчена к полу, светильники защищены такими же прочными прутьями, как и окна.

И – магия. Отголоски заклятий, настолько сильных, что не развеялись за годы. Стены, пол, потолок… Охранные плетения, чары повышенной прочности, противоударные заклинания… В ткань вплетены нити от разрывов, вместо обоев – слой негорючего материала.

– Когда он расходился, ничего не спасало, – глухо произнесла Кэл. – Металл плавился, стекло кипело. То, что ты видишь, – это страховка на случай небольших всплесков. Это детская, Эль. Скажи – меня можно простить?

Я присела на край кровати. За решётками по стеклу стекал дождь. При всём желании о́кна невозможно было открыть, магия намертво приварила рамы.

– Его тут… держали постоянно?

– Нет конечно. Отправляли в наказание. Он никого не слушался, Эль! Ни меня, ни отца, ни воспитателей. Дерзил учителям… Не следил за внешним видом, одежда вспыхивала вмиг.

– А где он тогда жил? – вместо ответа спросила я.

– Пошли покажу.

Опять галерея и колонны, тусклый свет, проникая через витражи, падал под ноги разноцветными пятнами. На этот раз мы шли долго, скорее всего, в отдельную часть здания.

– Личное крыло Ульвэйна, – подтвердила мои догадки Кэл. – Сюда заходили ещё реже, чем ко мне.

Тут было гораздо приятнее, нежели в «детской». Спокойные бежево-голубые тона, деревянная ореховая мебель. Защитных заклинаний тоже хватало, но обстановка не была столь удручающей. Комнаты были прибраны, чары от пыли служили исправно. Повинуясь порыву, я подошла к огромной гардеробной и приоткрыла дверцу – очень хотелось взглянуть на чёрные шёлковые пижамы с вензелями.

– Вещи Ульвэйн все уничтожил, – правильно распознала мой интерес Кэл. – Уходя, не взял ничего. Гордость Дарье – единственное наследство, которым он пользуется в полной мере.

– Ты считаешь, он зря отказался от власти в Скандье? – задала я вопрос, ответ на который хотела получить с самого начала.