Книга Жрица, страница 56 – Анюта Соколова

– Не было у меня ласковых прозвищ. «Карен» в речи отца само по себе являлось знаком особого расположения.

Недоверчивое сопение.

– Так не бывает. Ты же девочка, дочка…

Смеяться мне расхотелось. Молча уставилась в темноту над собой.

– Карен, ты обиделась?

«Не отстанет», – поняла я, набрала воздуха и начала говорить:

– Мой отец был выдающимся учёным, приближённым императора. Он работал с боевыми заклинаниями, делая их более смертоносными и масштабными, практически жил на испытательных полигонах. Домой в Грэнш он приезжал от силы несколько раз в году. Меня растили нанятые воспитатели, ко мне они обращались: «Госпожа Грэнш». Бабушка, у которой я изредка гостила, была прекрасной хозяйкой, однако женщиной весьма суровой. С восьми лет меня отдали в школу и забирали лишь на каникулы… Шэрли, в моём детстве было всё, что только можно пожелать, любой мой каприз исполнялся тут же, но ласки и нежности отец не признавал, считая их баловством.

– Он любил тебя? – спросил Шэрил.

– Очень. – Мой голос дрогнул. – Он был властным, авторитарным, не умел проявлять чувства… Но я помню, как маленькая перестаралась с заклинаниями и здорово покалечилась. Отец бросил всё и примчался, хотя со мной были лучшие целители. Тогда я в первый раз увидела, как он плачет.

Замолчала, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Не помогло. Всё старательно сдерживаемое за годы вдруг поднялось и затопило волной гнева.

– Зачем ему понадобился тот заговор?! Аштир благоволил ему, предоставил все условия для экспериментов, платил огромное жалование! Нет, нужно было примкнуть к младшему брату императора, купиться на льстивые речи, самому участвовать в покушении… Какая разница, кто правит империей, если все они озабочены исключительно властью, а не благом Рагара?! Я поняла бы, пообещай новый претендент остановить войны, снизить налоги, развить сеть переходов. Но отец искал выгоды лично для себя.

Я остановилась, понимая, что ещё чуть-чуть – и позорно всхлипну. Перед глазами промелькнула строчка из последнего письма отца – того, что Вэшир прятал от меня.

«Мне хотелось добиться большего ради твоего счастья, Карен».

Желать большего, когда у тебя и так есть многое, – означает утратить всё.

– Маршал Торэш казнил заговорщиков вместе с семьями, – глухо произнёс Шэрил. – Повторял, что если человек не дорожит своей жизнью, пусть подумает о своих близких. Император Аштир был более… милостив?

– У меня был опекун, назначенный отцом. Он… поручился за меня.

Лучше б меня тоже развеяли!

– Шэрли… давай спать. Вставать рано, ты должен быть выспавшийся и бодрый.

– Я выспался на год вперёд в храме, помнишь? Но ты права… Спокойной ночи, Карен.

– Спокойной ночи.

Как ни странно, я чувствовала облегчение. Впервые со дня ареста отца я позволила себе выплеснуть чувства. Даже Айшет я не рассказывала подробностей, отделываясь общими фразами. Держать всё в себе восемь лет – больно.

Жрицы должны облегчать боль.

Проснулась я до сигнала к подъёму. В темноте скользнула в душ, на перегородке должно стоять водонепроницаемое заклинание, а оно глушит звуки. Бытовики постарались на славу – напор был неплохой, и вода оказалась нужной температуры. Беспокоила мокрая голова, но наложенное на полотенце заклинание сушки оказалось отменным: стоило вытереть волосы, и они высохли. Наощупь я расчесалась и заплела тугую короткую косу. Села на кровать, стала терпеливо ждать.