Книга Три дня до прошлого, страница 101 – Анюта Соколова

– Судя по свидетельству о смерти, в Гармонии.

Корн повёл плечом:

– Ну так я не удивлён, что Сали это скрыла. Она всегда ненавидела жалость и утешения, а с горем предпочитала справляться самостоятельно.

– Эларе Ринд исполнился сто сорок один год, однако признаков распирания от растущей искры у неё не наблюдается. Вы преподаёте в Университете, и вам в голову никогда не приходила мысль – почему?

– Я преподаю трансформацию, а не основы наследования дара, коли ты забыл, Грэн. И на подобные темы стараюсь не думать. Свою искру я передал наиглупейшим образом. Вам и это важно? Вдруг где-то в сводках Службы не указано, что моя случайная любовница мало того что забеременела, ещё и не удосужилась поставить меня об этом в известность. Она была человеком и умерла родами.

– Простите, элар Корн, – тон Ксана чуть потеплел, что не помешало ему допытываться дальше. – Но ребёнок же выжил?

– Да. Биологически это мой ребёнок. Фактически его растила нанятая мной няня, потому что в двадцать шесть лет я думал о чём угодно, но только не о воспитании детей.

Подчёркнуто сухой тон Корна заставил поморщиться. Я напомнила себе о необходимости сдерживать чувства и вновь придала лицу невозмутимое выражение.

– Грэн, Вездесущего ради, неужели ты и вправду думаешь, что я как-то замешан в убийстве Ардо? Все эти вопросы о Сали и наших отношениях – к чему они? Растревожить давно зажившие раны? Мстить мне ты вроде не должен, дорогу я тебе не переходил, в твою бытность студентом оценки никогда не занижал, лучшие аудитории не отнимал.

– Сейчас я сотрудник Службы контроля, элар Корн, и веду расследование. Прошу вас, вернёмся к делу Ардо. Насколько вас оскорбило поведение вашего ближайшего друга, когда он предъявил вам обвинение в незаконной магии?

– Нисколько не оскорбило, – Корн казался искренним. – Я опять сглупил. Молодой, доверчивый дурак. Знакомый попросил помочь, я помог. Тебе это трудно представить, но синий маг, добившийся успехов в трансформации – вызов сложившейся системе уровней силы. Я брал не объёмом резерва, а точностью и виртуозным исполнением. И трудная задача в первую очередь – да и во вторую, и в третью тоже! – была любопытнейшим экспериментом. Меньше всего я интересовался тем, что это за груда коробок и почему её надо уменьшить в сто раз.

– Но Ардо сразу обвинил вас в сговоре?

– В сговоре меня обвинил судья, – Корн нехорошо усмехнулся. – Ардо лишь дотошно собрал доказательства. Те, кто обвиняют его в преступлении против дружбы, не понимают, что у него не было другого выхода. Иначе он сам стал бы преступником. Я не держу на него зла.

– И тем не менее вы перестали общаться?

– Он перестал разговаривать со мной. Отрезал, словно гнилую ветку.

– Не слишком ли сурово для друга?

– Ардо был принципиальным. Очень правильным, гордым, несгибаемым.

– Странно звучит применительно к магу, который изменял жене с любовницей.

– Ни жена, ни любовница не имели для него такого значения, как Законы Винеи. Даже с единственной женщиной, которую Ардо любил, его гордость и честность оказались выше любви.

– Под любимой женщиной вы имеете в виду элару Сэнсалию Ринд?

– Да.

– Вы верите в то, что спустя восемьдесят девять лет элара Ринд отравила Ардо?

– Она призналась.

– Но вы в это не верите?

– Верят в Вездесущего, Грэн. В голову Сали я не лазил, менталист из меня посредственный – резерва не хватает. У неё был мотив и возможность взять эстрол, она знала планировку дома, могла найти Ардо поисковым заклинанием, убедиться, что он один, незаметно войти, поскольку сохранила ключ, отравить и уйти. Маг её уровня затирает следы своего присутствия так, что никто их потом не обнаружит.