Книга Андэ. Огонь, свет, жизнь, страница 66 – Анюта Соколова

— Часто им пользоваться вредно. Как вино: один бокал полезен, а бутылка каждый день приводит к зависимости.

Спорить не буду. Муж-алкоголик — сомнительное удовольствие. Перемещаюсь сразу в спальню Дэйна, поближе к кровати, на которую он плюхается, не раздеваясь. Я иду к себе, умываюсь, накидываю халат и заглядываю в столовую. На столе два подноса — жаркое, взвар и чай. Всё горячее, словно только что приготовлено. Свою порцию уплетаю за минуты, забираю тарелку и чашку с взваром и возвращаюсь к Дэйну.

— Поешь, пожалуйста, — тормошу его.

— Что?.. — он приподнимается на локте.

— Поешь, — повторяю я. — И переоденься. А ещё надо заплести косу, иначе волосы за ночь спутаются, придётся утром колтуны разбирать.

Послушно садится, принимает тарелку из моих рук, ест медленно, как всегда… Не такой уж он и непривлекательный. Скорее, необычный. Характер, конечно, тяжёлый, но, кажется, я и к этому привыкаю.

— Лика, ты что, всерьёз решила обо мне заботиться? — недоверчивый, изучающий взгляд. — Как будто я тебе муж?

— Не «как будто», а на самом деле. Мы супруги, Дэйн. Энергия одинаковая, усталость общая, боль одна на двоих… Я уже говорила — нужно было думать раньше. До того, как привязал меня к себе. Теперь у нас два варианта: первый — попробовать строить отношения. Нормальные доверительные отношения между двумя взрослыми людьми, вынужденными быть вместе. Второй — эти отношения прилюдно изображать и жить, словно мы чужие.

Забираю у него пустую тарелку и отдаю чашку с взваром.

— Наше знакомство вышло так себе… отвратительным, честно говоря. Ты думал о благе Деона и совершил подлый поступок. Но я не из тех упёртых девиц, которые копят и лелеют обиды. Я готова тебя простить, понимаешь? По-настоящему простить, без упрёков и постоянного тыканья в вину носом. Без скидок на пророчество, вне зависимости от того, изменю я мир или нет. Ведь я тоже одинока, у меня нет ни семьи, ни друзей. И мне кажется… я тебе нужна. Не Деону, а тебе.

Взвар он выпивает залпом. Опущенная голова и молчание.

— Я отнесу посуду, затем вернусь. Можешь ничего не отвечать, просто подумай.

Сердце колотится, будто я пробежала триен без остановки. В столовой приходится постоять минут пять, чтобы справиться с дрожью в руках. Перенос, кухня, посудомойка, перенос, собственная комната, пижама, книга, неуверенный шаг в сторону двери между спальнями.

Что я буду делать, если услышу: «Лика, ты для меня лишь средство помочь Деону. Фиктивная жена, как и для твоего блондинчика. Мне не нужно ни твоё прощение, ни ты»? Я навязываюсь человеку, который в принципе отвергает чувства. Хочется малодушно развернуться и спрятаться в своей комнате. Но я презираю трусость. Поэтому делаю усилие и захожу. Дэйн поднимается мне навстречу — сосредоточенный, напряжённый.

И протягивает руку с расчёской.

Это стоит тысячи слов. Доверие. Не важно, с чего всё началось, главное — чем обернулось. Строптивый огненный шёлк волос течёт сквозь пальцы, так и норовит выбиться из плетения. Крепко завязываю и не без сожаления отпускаю косу.

— Доброй ночи, Дэйн.

— Доброй ночи, Лика.

* * *

Половину ночи я читаю, хорошо, что Дэйн привык спать при свете. Толстенная книга о Переломе написана не так давно, лет двадцать назад. Собрано всё что только можно: рассказы немногочисленных очевидцев, мнения глав Домов, откровения проводников, предположения о причинах, порой весьма дикие. Огонь вспыхнул среди ночи, Деон сгорел за секунды. Спастись деонцам не помогло даже умение мгновенно перемещаться — люди гибли, не успевая понять, что происходит. Из почти тысячи городов уцелело пятнадцать — те, что прилегали к замкам Великих Домов, расположенным на юге, ближе к океану. Гроду повезло, что он выстроен практически на побережье. С изумлением узнаю, что раньше столица доходила до самого парома. Пятьдесят три года назад адэн Грэнирáйн, дед Дэйна, принял решение отдать эту территорию огню — держать над ней силовой барьер стало слишком затратно. Сохранилась только дорога и сама гавань.