Книга Андэ. Огонь, свет, жизнь, страница 72 – Анюта Соколова

— Дети принадлежат родителям, — убеждённо произносит Солн. — Никто не имеет права указывать им, что делать с ребёнком.

— А поджарят и съедят — тоже смотреть со стороны будете? Ах, нет, прошу прощения, ошибочка — с поклоном поперчите и посолите, — издевательски предполагаю я.

Морщинистые щёки румянятся.

— Я возражал, — Солн опускает голову, открывая проплешину на макушке. — Но Кэлнирайн был не из тех, с кем можно спорить. Его не волновало, какой ценой обрести влияние. Между проводниками, избранными Андой, и теми, кого создали искусственно, разница лишь в том, как приходят откровения. Для нас это счастье, блаженство, почти эйфория. Убо… насильственные проводники слышат Анду через дикую боль, такова расплата за кощунство. Кэлнирайн сурово отчитал меня, а его положение адэна Деона не позволило мне настаивать.

— Только что положение адэна не помешало вам оскорбить Дэйна, — едко замечаю я. — Признайтесь честно: Кэлнирайна вы боялись, а его сын не вызывает в вас страха.

Кончики пальцев наконец-то перестаёт пощипывать от избытка силы.

— Приношу свои извинения, — с трудом выдавливает из себя старик.

— Вы должны извиняться не передо мной, а перед своим адэном! — задираю нос не хуже Дэйна.

Солн скрежещет зубами. И сохранились же в таком почтенном возрасте! Двести семь лет. Два века назад Ариз ещё был монархией, женщины носили платья ниже колен, автомобили только изобрели, о визуалах даже не слышали.

— Хо-ро-шо, — чётко, по слогам выговаривает противный старикашка. — Раз такова воля Анды… Ты знаешь, кто такие андэ? — вздыхает он.

— Вы мне решили экзамен по Деону устроить? Знаю ли я это, знаю ли то.

— Андэ — великий дар, — торжественно возглашает Солн. — Не просто возлюбленные — половинки единого целого. Любой деонец мечтает найти своего андэ, потому что только с андэ возможно срастись душой. Жить биением его сердца, дышать его дыханием. В отличие от простого обмена энергией, с андэ ты вдвойне сильнее, увереннее, защищённее. И раз Анда послал андэ сыну Кэлнирайна, то, значит, признал… — мучительная пауза и жестокая борьба, — …его достойным.

— Очень жаль, что вы лишь сейчас это поняли.

Я всё же сажусь — так легче справиться с волнением. Раз уж столько вытерпела, то нужно спросить о том, ради чего, собственно, пришла.

— Солн (он обходится без «масте», чем я хуже?), вы два века слышите Анду.

— Сто девяносто два года, — вставляет старикашка. — Мой дар проявился в пятнадцать лет.

— Не перебивайте. Скажите, вам не казались странными откровения бога?

Морщинистое тёмное лицо грустнеет.

— Очевидно, мы прогневали Анду. Он постоянно требует уничтожить и разрушить.

Подозрительно кошусь на Солна.

— Вы тоже не знаете высокого диалекта?

— После Перелома его никто не знает. Книги где-то остались, но какой прок его учить?

— Такой, что это язык Анды. Он говорит вам вовсе не то, что вы слышите. Почти двести лет ваш бог просит помочь — освободить, выпустить. Я слышала его просьбы, и на высоком языке его слова обретают смысл.

Глаза Солна широко распахиваются.

— Девочка, неужели ты…

— Проводник. И более того, если я андэ, то всё сходится! — еле сдерживаю внезапно вспыхнувшую радость. — Я действительно та, о которой говорится в пророчестве. Только не чужая новобрачная, а тарэ инэрэ — далёкая суженая. И мир я должна не перевернуть, а орэнар — изменить. Понимаете? Все слова Анды имеют иное значение.