Книга Кодекс целителя, страница 38 – Анюта Соколова

– …ведёшь себя неразумно.

Голос раздался из соседнего окна, где тоже решили проветрить комнату и распахнули раму.

– Их просто слишком много, Ирви. Больше, чем я в состоянии излечить за раз.

– Возьми самые запущенные случаи. Отсей тех, кто может протянуть подольше. Бесы, Тэйт! Ты не единственный целитель в Гидаре.

– Но на данный момент я один в приграничье. Ты же знаешь, сюда боятся ехать. Бандиты постоянно пересекают Предел, никто не хочет попасть под их пули и закончить, как те двое солдат из Орлиса.

– Не заговаривай мне зубы, – зевок.

– Иди спать, Ирви. Ты сам еле держишься.

– Это простая усталость. А ты выкачиваешь свой резерв в ноль! Закончится тем, что ты свалишься, как уже случилось в Вери́се, и мы застрянем в одном из этих мелких городишек, где никто не выведет тебя из энергетической комы!

– То есть ты волнуешься не за меня, а за срыв своей важной миссии?

– Тэ-эйт… – отчаянный стон. – Да что с тобой происходит? От тебя уже люди шарахаются! Злишься, грубишь, на Дирине сорвался, сейчас гадость ляпнул! Богини ради, мне ты можешь довериться?

Тишина. Долгая-долгая.

– Ложись спать, Ирви. Обещаю, из-за меня задержки не будет.

Фразу на гидарском, что вырвалась у Ирвина, я перевести не смогла. Она явно принадлежала к тем, которые ни один уважающий себя учитель языка не позволил бы произнести в присутствии девушки. Хлопок двери совпал с шумом закрывающейся рамы.

До этого я думала, что Ирвин не умеет сквернословить.

* * *

На следующий день мы с Дирином опять гуляли по городу, а ближе к вечеру он уговорил меня заглянуть в храм. Сначала я отнекивалась: слишком мрачным было смутное воспоминание о церемонии, что связала меня с покойным мужем. Потом я уступила: стало любопытно, чем храмы Гидара отличаются от кирейских. В прошлый раз я мало смотрела по сторонам, и в памяти застряли лишь затейливый узор плитки на полу и огромная ручища Ардена, что тащила меня вперёд.

Храм в Кагаре оказался больше и величественнее, нежели в Орлисе, и располагался не на окраине, а в самом центре города. Круглый, как все храмы Гидории, он выделялся многоступенчатыми арками и искусной резьбой по камню. Забавно, что на шпиле над ребристым куполом красовался всё тот же знак бесконечности, только без треугольника. Внутри царил полумрак, ряд узких частых окон находился высоко под потолком, отчего купол как бы парил над стенами. Посетителей было немного. Они заходили, целеустремлённо направлялись в центр, где шесть мраморных колонн поддерживали статую Богини, преклоняли колена, произносили краткую молитву и покидали храм, не забыв опустить пару монет в ящик для пожертвований. Примечательно, что в Гидаре Богиню изображали одетой в традиционный женский наряд – свободную блузу и так опостылевшую мне пышную юбку. В империи Богиня стыдливо прикрывалась кисеёй, в Нейссе носила платья, Катиз обрядил её в сарафан, а воинственные князья предгорий – в рубаху и шаровары. Богиня не возражала, по крайней мере, ничем не проявляла своё недовольство.

– Шесть колонн – это Доброта, Сострадание, Милосердие, Справедливость, Терпимость и Бескорыстие, – просветил меня Дирин.

Я улыбнулась.

– Добавь сюда Прощение, Ответственность и Искренность – и ты получишь девять столпов, на которые опирается Отрешённый в храмах Киреи.