Книга Кодекс целителя, страница 40 – Анюта Соколова

– В семье должно быть равенство, – зло отчеканил Тэйт. – Иначе к бесам такую семью.

Повернулся и пошёл к чаше – тонкая фигурка в неизменно белой рубашке, небрежно завязанный хвост сливался с тканью. Действительно собирается молиться?

– В храме можно употреблять слово «бесы»? – спросила я Дирина.

Тот поморщился.

– Пусть Богиня сама с ним разбирается. Летт Тэйт одарённый, избранник. Жаль, Богиня редко вмешивается в дела людей. Я бы не протестовал, если б она этого строптивца лишила дара на недельку, а ещё лучше – пригрозила отнять его совсем. Уже и не помню, когда летт Тэйт отдыхал в последний раз.

С Дирином я согласилась целиком и полностью, но обсуждать данную тему не хотела. Поискала взглядом молодожёнов и не нашла. Служитель уже благословлял младенца, которого держала на руках сияющая мать, жениха и невесты нигде не было видно.

– Обряд уже завершился? – уточнила недоверчиво.

– А чего тянуть? Богине достаточно доброй воли и согласия. Напутствие получили – всё, дальше сами. В Кирее не так?

– У нас свадьба – это часовая торжественная церемония. К ней долго готовятся, заранее приглашают родителей, родственников, друзей. Под свидетельством о бракосочетании обязательно расписываются свидетели, затем устраивают праздничный обед.

– Но суть-то та же? – выделил Дирин. – Главное – желание двух людей, которые решили связать свою жизнь. Они дают клятву перед Богиней – какие ещё нужны свидетели? Или Отрешённый не присматривает за теми, кто в него верит?

Снова вспомнила Орлис, поёжилась. Как Отрешённый допустил мой брак с Арденом?

– Похоже, нет. Наверное, мы ему надоели.

– Может, он устал, – примиряюще предположил Дирин. – Он же очень древний бог.

Краем глаза я следила за Тэйтом. Похоже, он всё же молился: стоял на коленях возле чаши, упираясь в позолоченный край упрямым лбом. Служитель дождался, пока целитель поднимется, и благоговейно поклонился. Тэйт вдруг нахмурился, что-то произнёс. Слов с такого расстояния я не слышала. Целитель положил ладонь на лоб своего собеседника, словно они поменялись ролями и избранник Богини благословлял служителя. Простое прикосновение, но после этого Тэйт покачнулся, схватился за чашу, чтобы не упасть, и всё равно сполз обратно на коврик.

– Бездна! – в сердцах выругался Дирин. – Мало ему! Мэй, прости, я должен помочь.

Он направился к целителю. Видимо, Тэйт находился в худшем состоянии, нежели вчера, потому что даже не сопротивлялся. Не мудрствуя, Дирин сграбастал Тэйта в охапку и вынес из храма на руках. Я шла рядом и косилась на бледные до синевы губы и закрытые глаза целителя.

Мерзкий характер и невероятная самоотверженность – как всё это в нём уживается?

* * *

В Кагаре мы провели пять дней. За это время я окончательно сдружилась с Дирином, осилила половину мемуаров летта Ровера и перестала внутренне дёргаться всякий раз, когда ловила пристальный взгляд Тэйта. Последнее далось мне труднее, чем пробираться сквозь витиеватый и напыщенный слог выдающегося дипломата. Но сегодня, забираясь в везиль, чтобы покинуть Кагар, я бестрепетно выдержала усмешку целителя и поздравила себя с победой.

– Гроза будет, – Дирин задрал голову вверх.

Плотные тёмные тучи надвигались с юга и цеплялись за коньки острых крыш, ветер стих, в воздухе сгущалось напряжение.